Началось веселье, которое граничило с опасностью: тренировочный зал озарили языки пламени, они метались в стены, в окно, просто в воздух и моментально исчезли, оставляя после себя лишь дымок. Было так громко, что шум услышали даже некоторые члены совета магов, сидящие в зале. Они заинтересовались, скорее даже возмутились, однако заседание не прервалось, потому что обсуждаемые там вопросы были слишком важны. Но "игра" Джо и Ромула была в самом разгаре, и они от невинного озорства они перешли в состояние азартной злобы: в магию вмешался рукопашный бой. Каждый удар, доходящий до соперника, пусть и причинял ему боль, но раззадоривал только больше. Не чувствуя усталости, Джо ярко выливала на противника огненные круговые взрывы, ее фирменный прием. Ромул, забыв, что против него, крепкого восемнадцатилетнего парня, стоит щуплая девочка, нанес ей такой сильный удар кулаком в челюсть, что она покачнулась и упала без чувств. Осознав, что произошло, он испуганно подошел к ней, нагнулся, на мгновенье в душе его все замерло. Ромул вдруг ощутил пронзающую боль — симулянтка Джо ударила его ногой в колено. Он отступил, а злющая девчонка поднялась рывком и нанесла серию ударов "звезда", которая даже средних по силе магов выводит из игры. Однако сильный Ромул достойно отвечал ей. Так продолжалось довольно долго и оба приятеля понимали, что либо их кто — то прервет, либо один из них останется калекой. Наступил момент истины: Джо, практически прекратившая себя контролировать, встала в позицию, в которой она атакует адским пламенем. Ее левая рука резко, будто самостоятельно, двинулась в перед, в ней уже созрел зеленый раскаленный шар… И в этот момент она задохнулась и потеряла заклинание.

— Гера! — сразу остро ворвалось в ее голову.

Она приняла зеркальную позу и моментально выстрелила адским огнем в центр окна, за которым стоял ОН. Совет магов, стоявший рядом с ним, даже не успел запаниковать, потому что Эдриан Дали (не без усилий, хотя совсем не показал этого) заглушил удар. В толпе переглянулись. Джо выкинула столько энергии, что выстояла на ногах, только благодаря поддержке Ромула.

— Я, кажется, именно об этом и говорил вам, коллеги. Она неконтролируемо сильна, и потому опасна для окружающих! — Блестя кровавыми злыми глазами, сказал Мартелл.

Уставшая Джо подпитывалась ненавистью к Гере, да и ко всем глазеющим. Она всю жизнь ошибочно думала, что стихи огня можно кормить ненавистью, забывая, что огонь — дар богов, необходимый для жизни. Она резко обрела силы для новой бойни. Она резко выбежала из тренировочного зала. А совет магов замер: для них время остановилось, и то время, что Джордан пыталась их атаковать, показалось им вечностью. Они боялись, что слова графа Мартелла, ее опекуна, окажутся правдой. Разъяренная Джо даже не понимала, что только что чуть не убила единственного друга. Ей сейчас двигало только желания отомстить Гере не только за то, что он помешал ей во время боя, но и за все десять лет мучений. Она вплотную подошла к нему и, задрав голову вверх, зажгла обе руки. Зрелище было неописуемо красивым и завораживающим…

— Любой может подвергнуться нападкам Джордан. Она не может контролировать себя. — Пугающе спокойно объяснял Гера совету магов.

Алкоголь, выпитый за здоровье сестры на ее именинах, делал его более храбрым и агрессивным, чем обычно. Он смотрел в глаза Джо: они были налиты кровью и блестели, как рубиновые бусы. Весь совет стоял в оцепенении, ожидая, что же будет дальше. Гера, сохраняя абсолютное спокойствие, незаметно атаковал ее магией крови, это был далеко не первый раз: каждый его удар приводил всегда к драке, в которой страдали оба, но он и не думал этого прекращать. Джо, поймав осуждающий взгляд Джексона, потушила огонь и виновато отошла в сторону. Свинцовая усталость ударила ей в голову: она наконец остыла и начала зевать, ясно понимая, кто виновник её нынешнего состояния. А Гера был доволен собой: ещё пару минут назад он оговаривал совет не ставить Джо в цепь, сам не зная, почему (то ли беспокоился за нее, то ли берег для личных нужд). Он аргументировал свою позицию тем, что она слишком легкомысленная и безответственная для такой важной функции, как связующий маг цепи. И вот она сама доказала правдивость его слов.

Среди членов совета, рассматривающих Джо, выделялся самый удивленный и заинтересованный взгляд Эрика Торсена. Джо взглянула на него, он внимательно рассматривал темные знаки на ее теле. Только в этот момент она поняла, что все здесь присутствующие видят её тёмные отметины на теле. Она неловко съежилась и опустила голову, не зная, как выходить из такой ситуации.

Немую сцену прервал Джексон, обративший внимание членов совета на то, что сейчас несколько десятков взрослых мужчин глазеют на полуголую девочку. Однако взгляда никто не отвел: знаки на теле Джордан были большой редкостью. Тогда директор вышел вперед и отдал Джордан свой меховой плащ.

— Прикройся, милая. — Ласково проговорил он, но тут же перешел на угрожающий тон. — И вовсе не на что тут смотреть, расходитесь.

Все разом уплыли из тоннеля. Остались только Найты, Ромул и Джо.

— Впредь знайте, что вы не можете здесь находиться без присмотра преподавателя. Если повторится, будете наказаны иглой. (Наказание иглой — одно из самых страшных и даже смертельных наказаний. Провинившегося связывают и вставляют иглы по всем видимым полоскам вен. Он умирает медленно и мучительно от потери крови).

— За что так жестоко наказывать? За какую — то тренировку? — Начал оправдываться Ромул.

— Цыц! Замолчи и иди к себе. Всё, идите! — Ответил директор и гордый благополучным разрешением ситуация вышел из катакомбов.

Джо вылезла из катакомбов и пошла по темному саду, сильно отставая от всех остальных. У нее болела голова после сильного удара Ромула в челюсть, к тому же, она чувствовала себя устало. На улице пахло необыкновенно: так обычно ощущается тёплая, но свежая летняя ночь. Джордан тянула носом пряный запах воздуха.

— Вот она какая, свобода… — Она остановилась, закрыла глаза и немного откинулась голову назад. Так вольно ей давно не было. К тому же, сейчас она наконец — то была одна, ей так нравилось это, но в последнее время не доводилось испытывать лёгкость одиночества и покоя. Если в сырых катакомбах она чувствовала свинцовую усталость по всему телу, то сейчас она была приятно обессилена насыщенным днём.

— Джордан, постой! — Из — за донжона раздался незнакомый и очень уверенный голос.