Сын стоял рядом и тоже смотрел в окно. Я не слышала, как он подошел.

– Не знаю.

– Возьмешь меня с собой?

– Если хочешь. Но тебе же не нравятся больницы.

– Не нравятся. Но ему плохо. Да? – Егор никак не называл Суровцева. Ни отцом, ни дядей. Говорил просто «он».

– Наверное, он просто спит, - и видит сны. Вот только какие? Кошмары? – Сядь, хочу тебе кое-что рассказать.

Егор устроился рядом со мной на высоком стуле, облокотился на подоконник и посмотрел на меня внимательно и немного испуганно.

– Ничего страшного я тебе не расскажу, - я взяла сына за руку. – Тебе пора знать, как мы с Кириллом познакомились и что случилось потом. Почему мы расстались.

Постаралась быть объективной и не вдаваться в подробности. Пока еще о некоторых вещах Егору знать рано.

– Ты его никогда не простишь? – спросил сын, когда я закончила свой рассказ.

– Теперь уже простила. Он сам себя наказал. Надо было выслушать меня десять лет назад. Тогда все было бы по-другому.

– А мне его жалко.

– И мне тоже.

– Поехали в больницу прямо сейчас? Вдруг он пришел в себя?

Уже через час мы были в палате Кирилла.

– Мам, смотри, - Егор кивнул на кубик, что оставил прошлый раз. – Он был собранный.

Теперь все цвета оказались перемешаны. Я бы не обратила на это внимания.

– Он что, собирал его? – удивился сын.

– Наверное, медсестра на досуге крутила, - предположила я.

Мы немного посидели рядом с Кириллом. Он больше не шевелился, лежал неподвижно. Синяк на лице так и не проходил, оставался таким же лиловым и страшным.

Егор погладил Суровцева по руке.

– Поправляетесь.

Перед уходом заглянула ко врачу.

– Как самочувствие Кирилла Романовича?

– Пока без изменений, - врач оторвался от заполнения бумаг. – Хорошо, что вы его навещаете. Супруга не приходит. Была всего один раз. Попросила меня позвонить, если что-то случится. Сказала, что очень расстроена, поэтому приходить не будет. Я всегда приветствую посещение больных. Предполагаю, даже в таком состоянии пациент слышит. Вреда от этого я никогда не замечал. Визиты близких всегда стимулирует к выздоровлению. Но это чисто мое предположение. Возможно, оно ошибочно. Коллеги посмеиваются и называют это мракобесием.

– А родители Кирилла Романовича не навещают его?

– Нет. Они не общаются несколько лет. Мы сообщили им о состоянии сына. Родители Кирилла Романовича живут в Москве и пока не выразили желания его видеть.

– Это очень печально.

– Согласен, - кивнул доктор. – Поддержка семьи всегда важна.

– Мне сказали, что это была попытка самоубийства.

– Кто вам сказал? – искренне удивился врач.

– Супруга Суровцева.

– Странно. Насколько я знаю, предсмертного письма не было. Возможно, так решили в полиции. Я не в курсе.

Похоже, Анжелка в очередной раз наврала, чтобы внушить мне чувство вины. Я практически не сомневалась – Суровцев не способен на самоубийство, он не слабак.

– Я заметила, что кубик, который оставил мой сын кто-то крутил. Цвета сбиты.

– Это я, - улыбнулся доктор. – Не удержался. В молодости увлекался подобными головоломками.

Время летело неумолимо. Наступил апрель. Скоро природа окончательно очнется от зимней спячки.

Теперь я навещала Кирилла каждый день. Чаше приходила одна, иногда брала Егора. Он тихонько сидел рядом и смотрел на отца. О чем он думает? Только жалеет, или в душе злится, что отец объявился при таких странных обстоятельствах? Вообще большой вопрос, выживет Суровцев или нет. От этого сердце сжималось и мне становилось очень плохо.

Стала заезжать в «Дом малютки». Его директор сказала, что детям нужно общение. Это совсем не сложно, и занимает не так много времени. Я читала ребятишкам книжки с яркими картинками, мы строили дома и дворцы из кубиков. Егор сначала стеснялся возиться с «мелкими», как он называл их. А потом ему понравилось. Он сдружился с Вероничкой.

Девчушка висла на Егоре, он катал ее верхом, изображая лошадь. Даже тут он походил на Кирилла.

– А если кого-то не возьмут в семью, он так и останется здесь на всю жизнь? – спросил Егор. – Потом будет тут работать?

– Мне сказали, что разбирают всех детей. А уж если кого-то не возьмут, будет жить в детском доме. Когда вырастет сможет сам решить, где ему работать. Совсем не обязательно становиться воспитателем или нянечкой.

– Тебе нравится Вероничка, - заметил Егор.

– Хорошая девочка. Тут все хорошие. Но она какая-то особенная.

– Мне она тоже нравится. Давай заберем ее? Дом у нас большой, всем места хватит.

– Отличная идея. Но детей дают только в полные семьи. Мы не подходим.