— Ты, — он ткнул девушку пальцем в грудь. — На выход. Живо, блядь!

Этот окрик заставил Катарину послушаться. Всё, что она хотела сказать про заболевшую Ориану Плоештан, вылетело из головы. Девушка просто шла вслед за пиратом, переставляла ноги и глядела ему поверх плеча, не думая, куда и зачем он её ведёт. «Как будто есть в этом что-то непонятное». Странно: чувств никаких не было. Даже наоборот, в глубине души Кэт была рада выйти из камеры, и ни нагота, ни перспектива стать игрушкой для жесткоких пиратских развлечений не вызвали какого-то иного отклика. Пират вёл её вверх по трапам, достаточно долго, чтобы у девушки сбилось дыхание, да и сам задышал тяжело. То ли межпалубные лифты не работали на этом старом вонючем дропшипе, то ли пират не хотел ими пользоваться, но спрашивать Катарина не решилась.

— Вперёд, — пират подтолкнул её в каюту и затворил дверь. — Сядь. Чего ты хочешь: поесть, воды… не воды, курить?

— Помыться, — не задумываясь, сказала Катарина.

— Вот, с этим хуже… хотя, — из накладного кармана штанов пират вытащил тонкую пачку влажных салфеток, — держи.

— Спасибо. Куда их потом бросать?

Он показал ей и мусорную корзину. Несколько минут Катарина обтиралась салфетками, как могла, пока не кончилась пачка. Но хоть капельку чистоты ей это прибавило.

— Куришь? — спросил чернокожий.

Кэт помотала головой.

— Но пьёшь. По-любасу.

На откидной столике он выставил бутылку мартини, из маленького холодильничка достал лёд и нарезку ветчины и сыра. Вместо бокалов были алюминиевые кружки, но эта вольность Катарину не покоробила.

— Тебя зовут Катарина, так? А я Дарий.

— Будем знакомы, — девушка заставила себя улыбнуться.

Кружки глухо звякнули друг о друга.

— Специально для девушек держу, — пират усмехнулся.

Кэт поняла, что он довольно молод: ближе годам к двадцати пяти, чем к тридцати, как ей показалось вначале. Выпив, она потянулась к нарезке: нестерпимо хотелось поесть нормальной еды. А следующей возможности может не представиться долго, в её нынешнем незавидном положении.

— Музона нам не хватает, — предпринял вторую попытку завести разговор пират.

Мелодия была Катарине незнакома: что-то явно попсовое, молодёжное, определённо, не магистратское, но попса — везде попса. И голосок у певицы был не ахти, и слишком много испанских слов в диалекте, а этот язык был девушке незнаком. Дома на Аддасаре в ходу был урду, а в школе она учила литературный греческий, хотя не сказать, что уроки пошли впрок.

— Ну, между первой и второй…

Пришлось снова выпить. Алкоголь не прибавил веселья, скорее, злости.

— Можем ещё раскинуть картишки, хотя если на раздевание, то ты победил, — сказала Катарина. — Второй круг играем на интерес.

— Ты интересная девушка, — улыбнулся Дарий.

— Я знаю. — Она налила себе до краёв и осушила кружку, расплескав самую малость, пока подносила ко рту. Сгребла пригоршню ломтиков сыра и закусила, встала, не прекращая жевать. — Я ведь красивая? Я тебе нравлюсь?

Высокая, с длинными мускулистыми ногами и плоским животом, некрупной, зато и не потерявшей формы даже при здешней силе тяжести, грудью. Жёсткие курчавые волосы на голове коротко стрижены, виски и затылок побриты, как это часто делают мехвоины, для лучшего контакта с сенсорами нейрошлема; выбрито и под мышками, зато низ живота покрывает густая чёрная поросль.

— Нравишься, — выдохнул Дарий.

— Ну. Ты же за этим меня сюда привёл? — «Триединая, дай мне сил!»

Кэт потеряла невинность в семнадцать лет, с солдатом-техпомом — одним из тех, кто чинил их родовой «орион», и был ещё раз год назад, с парнем по имени Джастин, мехвоином «феникс-хока», которого провожали на дембель. Были другие поклонники, тот же Чавес, но их она так близко не подпускала, считала постель слишком личным, чтобы пускать туда просто друзей. А человека, которого не страшно и полюбить, Кэт пока не встречала. Теперь уже и не встретит, наверное. Теперь у неё нет и личного, она лишь военная добыча пиратов, но поскольку она жива — война не окончена, и то, что меж ног, тоже оружие. Дева — охотница и воительница, должна понимать.

Дарий усмехнулся, вставая напротив неё. Пародия на свидание, которую он тут устроил, бесила Катарину, но контратаковать можно было лишь так.

— Пьём брудершафт? — спросил Дарий.

— Пьём! — сразу взяла кружку она.

И в поцелуе перехватила инициативу быстро. Умения ей, может, и не хватало, но это с лихвой компенсировал напор. Кэт прижалась к нему всем телом, обвила руками, стягивая с Дария куртку и бросая на пол, потом скользнула вниз — на колени — сама. Вместо молнии у него на штанах были пуговицы, целых четыре штуки, и с ними пришлось повозиться. Мужская плоть рвалась ей навстречу, и Кэт обхватила её губами, принялась ласкать языком. Легонько боднула Дария лбом, подталкивая к кровати. Ошеломлённый напором, пират подчинился. У койки он взял реванш, перехватив поднимающуюся Кэт и уложив на спину; взромоздился сверху как был, голый по пояс, в штанах и ботинках, и резко вошёл в её лоно.

— Да! — выдохнула Катарина. — Давай! Да!

Ногами она обвила его талию, притянула к себе, протянув руку, поймала и сжала пальцами сосок. Не прекращая движения плоти, Дарий перехватил её за запястье, стряхнул руку с себя и прижал к постели. Кэт не хотела ему уступать, но мужчина оказался сильней. В конце концов, его оружие на поле этого боя было наступательным. Его, не её.

— Вот ты как, значит… — лицо Дария приблизилось к её лицу вплотную.

Он крепко держал её руки — не вырвать — и впился в губы Кэт поцелуем. Его движения стали плавными, нежными, и девушка почувствоввла, как злость куда-то уходит, и наслаждение приходит на смену ей. «Это и есть — расслабиться, получить удовольствие?» вновь попыталась она себя накрутить. В ответ на периферии сознания ей послышался негромкий и будто бы старческий смешок. Не Старица ли посмеивалась над наивной воинственностью Девы? Кэт застонала. Дарий вновь начал её целовать. Вместе они поднялись на гребень волны и рухнули в океан наслаждения, слившись воедино и глядя друг другу в глаза.