— Я тебя понял, Стид. Или теперь уже «сэр» и «так точно»?

— Без разницы, Янг. Как тебе удобней.

— О'кей, — Виртанен обернулся к своим. — «Феникс-хок» и «уосп» идут в бой. Мы остаёмся здесь. Оружие не убираем.

Быть осторожным — так до конца.

— Что случилось? — спросил Брайен Чавес, увидев в дверях Оливейру с автоматом в руке.

— Заваруха, в которой ты тоже участвуешь. Держи! — он протянул Чавесу автомат и сложенный броник.

— ?!

— Твоя подружка угнала бэттлмех и сбежала к своим. Не хочешь за нею последовать?

— Катарина? А ты…

— Да. Она. А я ей помог, дурень. И хочу помочь тебе.

— За каким хреном? — Чавес присоединил к автомату рожок и дослал первый патрон в патронник.

— Таким, что мне это выгодно. Я наёмник, забыл?

— Вас накрыла наша армия?

— Угадал. — Дарий не стал вдаваться в лишние объяснения. — Твой «арчер» стоит на четвёртой палубе. Броню подлатали, боекомплект не загружали. Где нейрошлем, я покажу. На край, за рычаги сяду я… если пустишь, конечно.

— Типа, у меня есть выбор.

— Если возьмём твой шлем, то будет. Если нет — сам понимаешь.

— Понимаю, — Брайен надел бронежилет. — Я готов.

Григорий Перович был в курсе нехитрого плана Оливейры. Он служил под началом Дария с самого формирования мэтсоновского отряда и, хотя был лет на пять его старше и опытнее как мехвоин, безоговорочно признавал лидером. И потому, когда за наездом на капитана последовали выстрелы, после чего Мэтсон на вызовы больше не отвечал, он попытался связаться с Оливейрой. Не вышло: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны приёма и передачи сигнала» было ему ответом. Лейтенант должен был находиться сейчас на борту «Вонючки», а бронированный корпус дропшипа не пропускал радиосигнал; в обычных условиях, связи это не мешало: коммуникаторы подключались к внутрикорабельной сети, и дальше аппаратура связи корабля работала как ретранслятор, в обе стороны. Выходит, Прохазка отрубил от сети комм Оливейры. А может быть, лейтенанта уже повязали, и коммуникатор его разбит или просто забрали и выключили… нет, вряд ли: только что бандюган допытывался у Мэтсона, где лейтенант. Так быстро бы не успели.

— Мехвоин Перович… оба, — лёгок на помине, раздался в наушниках голос Прохазки. — Поднимайтесь на борт, глушите мехи и выходите.

— Я подчиняюсь капитану Мэтсону и лейтенанту Оливейре, а не тебе.

— Оливейра — предатель, собирающийся сдать нас канопианским шлюхам, — сказал Прохазка. — Он больше никем не командует. Командую я.

— Что с капитаном?! — переключив передатчик на приватный канал связи с Зейнаб, Григорий сказал жене. — Отходим к площадке истребителей. После капитана и Оливейры, командование переходит к Глэдис. — Снова щелчок переключателем. — Ну так что с Мэтсоном? Ты не ответил.

— Ты получил приказ, — раздражённо бросил Прохазка. — Не дури.

— Срал я на твои приказы.

— Говорю же тебе: не дури. Возвращайся на борт. Дропшипы у нас, деваться вам некуда. Или ты хочешь сдаться блядям? Так ты для них просто пират, а кто берёт в плен пиратов?

— А кто верит пирату вроде тебя?! — воскликнула Зейнаб.

— Не хочешь — не верь, — бросил Прохазка. — Мне от тебя нужна не вера, а пилотирование меха и стрельба по врагу. Который никуда не делся, и не стоит рассчитывать на его милость. Мы все тут в одной лодке, независимо от того, веришь ты мне или нет.

— Кэп и Оливейра — тоже? — спросил Григорий.

— Что делают с теми, кто лодку раскачивает, как думаешь?

— Соси хуй. — Для убедительности, Григорий отбил на локте «уоспа», вскинув ствол среднего лазера вертикально вверх.

Сидя в тесной кабине своей «вольверайн» и просматривая сводку о повреждениях меха, Прохазка ругулся сквозь зубы. Бронезащита головы бэттлмеха ослаблена на две трети попаданием лазера; ещё одно очень неудачно вошло меху в правую ногу, почти в самое сочленение между ней и тазом. Верхний привод накрылся: лопнули пережжёные лазером миомерные тросы, и мех теперь заметно припадал на эту ногу; скорость его упала до тридцати с небольшим километров в час на бегу. «Джавелин» Куртеану тоже был повреждён: неудачное падение снесло бронеплиты средней и левой части спины, к тому же, повредило левую ракетную установку. Не сильно, всего лишь, стряхнуло блок дальнего сопровождения боеголовок, из-за чего точность их наведения на дистациях больше девяноста метров упала пуще прежнего. Могло быть и хуже: всё равно, на дистанциях больше девяноста метров ракеты здесь почти бесполезны.

Ступая неторопливо и осторожно, Аристид вывел свою хромающую «вольверайн» с борта дропшипа. Банаш на «шэдоу хоке» двигался следом. По левую руку от «вольверайн» Келли поставила свой «джавелин», и пара трофейных мехов была уже на подходе.

— Окада, ты меня слышишь? — спросил Аристид. — У меня тут пять мехов против двух…

— Ты самолёты забыл, — заметила Глэдис Окада. — А их у меня четыре. И как только я подниму их в воздух…

— Чего ж не поднимаешь?

— Не хочу драку затевать лишний раз.

— Вот умничка. Тогда может прикажешь своим людям выйти из машин и построиться?

— А голой вокруг шеста тебе не попрыгать?

Прохазка не удержался от ухмылки. Глэдис была высокой русоволосой девицей, длинноногой и симпатичной; вот только свои самолёты она любила всяко больше, чем мужиков. Будь это иначе, он бы ей вдул… но лётчица отшила его, едва просекла за попыткой к ней подкатить.

— Мне важнее сейчас сохранить боеспособность отряда.

— Ты сам только что его развалил. Что там за разборка у тебя с капитаном?