Вот теперь будет ещё и рынок, будет поддержка государства, ведь даже сам первый космонавт Земли Юрий Гагарин летал на его В-16 и признал их очень нужными для сельского хозяйства и лесников. А потом машинку испытывал и ещё один космонавт Комаров, тоже хвалил — говорит, летал бы и летал на ней с утра до вечера.

А теперь опять он оставляет свою Мэри, бывшую коллегу по фирме General Electric. Они поженились пятнадцать лет назад, и почти сразу появилось двое сыновей. В 1955 и 1956 году у них родились Дэвид и Рикки. Сбегая из Америки, пришлось их оставить ненадолго одних. Вот приехали, а теперь снова нужно перебираться на новое место. Не повезёшь ведь семью непонятно куда. Посмотреть нужно, что там с домом. Тот, который ему построили сейчас, Игорю Васильевичу очень нравился — да он был в него попросту влюблён! Один запах дерева чего стоил. А не спрятанные под обшивку брёвна в прихожей? Потрогаешь их рукой, и всё тепло они тебе стремятся отдать, лечат и тело, и душу. Хорошо. Пётр Миронович обещал, что в Павлодаре им построят почти такой же деревянный дом. Только этот — из сосны, а тот будет из корейского кедра. Должны начаться поставки брёвен из КНДР. А ещё будет их новый теремок чуть больше — парни растут, и каждому отдельную комнату подавай. Старший вон на гитаре учится играть, и обязательно чтобы электро была. «Космос» новомодный пришлось купить. Громко учится! Хоть из дома сбегай — что Игорь Васильевич и проделывает иногда, заруливая к соседу и сподвижнику, громиле Джину Минго. Соседний ведь у него терем. Так визги эти космические и там слышно. Хочет Дэвид осенью поступать в школу при музыкальном центре Марии Тишковой. Звездой мировой эстрады решил стать. Ну, пусть его. Не обязательно ведь дети должны по стопам родителей идти — вот его отец работал в сельскохозяйственном департаменте, был известен как селекционер. Он стал конструктором, а сыну почему бы и не покорить музыкальный Олимп? Тем более при таких учителях.

А ему самому пора остепеняться. Всё же не мальчик уже — пятьдесят два года, и что-то сердечко пару последних лет барахлит. Правда, сейчас после двух курсов реабилитации у этого угрюмого врача Кашпировского стало лучше, и забыл уже про всякие сердечные капли. Словно молодость вторая началась.

От этих мыслей Игоря Васильевича отвлёк посторонний звук. Его гироглайдер с новым роторным двигателем нервно рычал — а этот звук был басовитый, мощный. Конструктор взглянул чуть правее и увидел источник звука. Довольно низко над землёй летел самолёт. Какой-никакой, а всё ж конструктор. Потому самолёт он узнал. Это был старый советский самолёт Ил-28, по натовскому позывному «Бигль», с реактивными двигателями. Фронтовой бомбардировщик, носитель тактического ядерного оружия.

Всё дальнейшее произошло так быстро, что Бенсен и ойкнуть не успел. Разыскивая глазами источник звука, он выпустил из виду свой гироглайдер, а когда нашёл этот источник, то его нашёл и Джин Минго. Два летательных аппарата встретились в воздухе. Малютку разорвало на части, пилота отшвырнуло на приличное расстояние, но и для бомбардировщика столкновение не прошло без последствий. Скорее всего, он натолкнулся на гироглайдер кабиной, и пластик разорвало. Вряд ли уцелел и пилот — по крайней мере самолёт резко изменил курс, взяв гораздо южнее, и так же резко пошёл на снижение. Что там с самолётом произошло дальше — Игорь Васильевич не видел, он попытался отыскать глазами Джина. Нашёл! Пилот, кувыркаясь в воздухе, летел вниз. На открытом пространстве, спасибо селю, было видно, куда упадёт Минго. Когда сель остановился, то перекрыл речку Малая Алматинка небольшой запрудой. Она давно заполнила предложенный объём и переливалась через верх весёлым водопадом. Вот в это новое озерцо Джин через несколько секунд и плюхнется.

Не разбирая дороги, конструктор развалившегося гироглайдера бросился на помощь.

Событие первое

Интересно, если женщина — секс-бомба, и она беременна, можно ли считать,

что ребёнок находится в бомбоубежище?

— Пап, Юрка заснул, сопит.

Пётр мотнул головой, отгоняя мысли о дезактивации. Чего там надо — яблоки есть и красное вино пить? В Казахстане ведь. И того, и другого в избытке, и не самые горькие из лекарств.

Мальчик и вправду пригрелся под боком у могучей тушки Артёма и заснул. Какая ему ядерная война! Играют старшие в прятки — и он, как большой, с ними. Или это они как маленькие? Прибежали, осмотрели овраг — правда ведь, как создан для временного укрытия на случай спускания на парашюте ядрёной бомбы. Та стенка, что в сторону города, практически вертикальная, даже обратный уклон имеет, пусть и в несколько градусов всего — а потом приличный пологий участок. И глубина немаленькая — метра два. Устроились. Артём с Геной притащили листы кровельного железа и прикрыли «партизан».

Сначала мешал сосредоточиться на яблоках и вине майор — всё вызывал по рации пятого. Потом пятый, как маленький слоник, притопал и плюхнулся рядом. Попробовали и его укрыть железом, но уже не хватало на всех. Ну, все ведь военные, отлично понимают, что миллиметровая прослоечка оцинкованного железа никак от радиации не спасёт. На сколько там — на процент уменьшит? Тут полуметровый слой свинца нужен. Вот крыли же раньше в Риме крыши свинцом. Или не в Риме? Одним словом, там, в прошлом, можно было в собственном доме взрыв бомбы пережить. А тут ползай в грязи! По дну оврага бежал малюсенький ручеёк. Пользы ноль, а вот грязи наделал, как целый Ганг.

Полежали минут двадцать.

— Миш, я без часов, что там по времени? — Пётр начинал уже закипать внутри.

— Вы две минуты назад спрашивали. Сейчас двадцать одна минута со времени «Ч», — и никаких эмоций.

— И чего не взрывается? Китайская, опять качество паршивое? — Пётр неудачно повернулся, и волна боли прокатилась по потревоженной ноге.

— Может, сбили? — предположил один из девяточников.

— А ты, что стрельбу слышал? Да и некому сбивать. С этой передислокацией и созданием нового Военного Округа зенитчиков ближе к границе вчера двинули, — всё тем же спокойным голосом ответил подчинённому майор Миша.

— А давайте я на разведку схожу?! — высунулся «пятый», он же Толян.

— Лежим ещё десять минут, — пресёк его поползновения майор.

Пётр после яблок стал думать о жене. Лия была в Алма-Ате, встречалась с Фрейдлиной по подготовке к публикациям материалов по клиническому испытанию «Виагры».

Силденафил был изобретён там, в прошлом-будущем, случайно. Препарат был синтезирован в поиске средства для улучшения кровотока в миокарде, лечения стенокардии и ишемической болезни сердца. В ходе клинических испытаний в «лихих девяностых» (а были ли в Англии «лихие девяностые»?) было выявлено, что влияние его на сердечный кровоток минимально, однако он обладает выраженным влиянием на кровоток в области органов малого таза, в том числе способствует улучшению кровотока в… ну, в общем, вам по пояс будет.

Пётр украл у англичан. Тем более, что там куча народу передралась — все одновременно патент хотели получить. И есть ведь за что драться: ежегодно больше чем на миллиард долларов продаёт эти таблетки «Пфайзер», а максимум при начале продаж вообще два миллиарда составил. Теперь умоются. Уже подписан договор с ручным практически «Байером». За два года вливаний в него денег и практически полный перевод немцами всех твёрдых препаратов на упаковку в пластмассовые баночки, производимые их с Биком компанией, удалось получить почти тридцать процентов привилегированных акций и двадцать пять процентов обыкновенных. Не контрольный пакет, но всё же. Теперь в немецком Леверкузене, где находится штаб-квартира фармацевтического гиганта вынуждены с Биком советоваться по любому почти чиху. Продажи должны были начаться со дня на день, а группа разработчиков во главе с Рахиль Хацкелевной готовит материал для статьи во все медицинские журналы. На следующий год немцы обещали подать заявку в Нобелевский комитет. СССР поддержит, Бик уверил, что и французов подтянет. Чем чёрт не шутит — может, и выгорит.