Элла глубоко вдохнула. Она осмотрелась и обнаружила, что ее речь привлекла внимание нескольких заскучавших офицеров. Взгляд Рипли заставил их отвернуться.

– Поскольку жертвы, предположительно, отбираются по физическим признакам, скорее всего, он не знаком с ними лично, – продолжила Элла. – Он выбирает их заранее, следит за ними, изучает их привычки, а затем нападает в самый подходящий момент. Он объективизирует своих жертв и, хотя он видит их как игрушки, которыми можно манипулировать, он может персонализировать жертву, разговаривая с ней, чтобы добавить убийству эмоциональную и интеллектуальную глубину.

Рипли хлопнула ладонями по столу.

– Новенькая, я бы не сделала это лучше. Ты попала в точку. У тебя есть мысли о его детстве, работе, семейной жизни?

Элла ликовала, но не подавала виду. Сейчас это было неуместно.

– Да, – она пролистала страницы до последней. – Все здесь.

– Идем. Нам нужно сейчас же показать это Харрису. Кое-кто в городе наверняка подходит под твое описание, и мы сегодня вечером нанесем ему визит.

– Харрис, нужно, чтобы ты провел для нас поиск, – сказала Рипли. – Мы создали психологический портрет преступника, и нам нужно, чтобы ты проверил, соответствует ли кто-либо в городе этому описанию.

Шериф сунул гору документов в ящик и жестом пригласил агентов подойти к столу с его стороны.

– К вашим услугам, – сказал он. – Что я ищу?

– Белого мужчину в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти, – начала Рипли. – Холост, одинок. Прожил в окрестностях всю жизнь, или, по крайней мере, в радиусе двух миль. Занимается квалифицированным трудом, требующим ручной работы, возможно самозанятый. Он искал бы должность, где можно работать одному, или такую, которая включала бы элементы работы с инструментами и плотью. Санитар, столяр. В его послужном списке должно быть много работ в юные годы, но в течение плюс-минус последних пяти лет он остепенился.

Харрис заполнил поля в базе данных. Количество результатов начало уменьшаться.

– Здесь более сотни имен, дамы. Все, кто угодно, – от пекарей до изготовителей светильников. Что еще вы можете мне рассказать?

Рипли пробежалась по именам и преступлениям, за которые эти люди были осуждены.

– За ним должна быть история мелких проступков, скорее всего, сексуального характера. Подглядывание, публичное совершение непристойного действия, пользование эскорт-услугами. Также возможны поджоги, жестокое обращение с животными и домашнее насилие в детстве. Он может быть сиротой или мог сбежать из дома в детстве. Его родители либо мертвы, либо живут очень далеко.

– Сейчас, – сказал Харрис. – Три результата. Посмотрим.

Харрис наклонился ближе к экрану.

– Первый парень, девятнадцать лет, живет в…

Рипли прервала его.

– Нет. Слишком молод. Следующий.

Харрис нажал мышкой на следующий фотоснимок преступника.

– Второй парень. Двадцать шесть, переехал год назад после приставания к несовершеннолетним в Луисвилле.

– Нет. Он латиноамериканец. Наш подозреваемый должен быть белым.

Харрис кивнул и перешел к следующему имени. Он наклонился еще ближе к экрану.

– Погодите, я его узнаю, – Харрис просмотрел информацию о преступнике. – Ох, это тот еще кадр, поверьте.

– Расскажи нам все, – сказала Рипли.

– Клайд Хармен, – сказал Харрис, указывая ручкой на экран. – Полный псих, однако не самый умный.

Рипли изучила основную информацию. Белый мужчина, тридцать шесть лет, холост и живет один. Его трудовая биография была прерывистой, с большими периодами безработицы между должностями, включавшими ручной труд.

– За что его арестовали? – спросила она.

Харрис открыл профиль преступника. Появился цветной снимок худощавого, осунувшегося мужчины с темными волосами средней длины, свисающими ниже подбородка. На его лбу красовался огромный шрам, который проходил по диагонали от линии роста волос до правого глаза.

– Он как-то обнажился в присутствии одной несчастной старушки в городе. Он был странно одет – плащ и огромные сапоги, – так что мы быстро его нашли. Это было примерно восемнадцать месяцев назад, – сказал Харрис. – Он признался, и мы задержали его. Дело закрыто. Но я не поэтому так хорошо его запомнил. Спустя некоторое время произошло еще кое-что.

– И что же?

– Мы снова наткнулись на него примерно через два месяца после первого инцидента. Пришла женщина и заявила, что поймала кого-то на своей территории. По всей видимости, он украл ее собаку. Женщина сказала, что у него на лбу был огромный шрам.

– Кража собаки?

– Иногда такое случается. Обычно для собачьих боев. Но мы снова пришли к Клайду, и угадайте что? Этот психопат начал заниматься таксидермией именно тогда, когда произошло это ограбление.

Элла и Рипли переглянулись. На их лицах было написано одно и то же.