Серийные убийцы – это не обычные люди, но обычные люди могут быть серийными убийцами.

– Я твой сын, – наконец сказал он.

– Что?

– Я твой брат. Я все вокруг.

– Ох. Да заткнись ты. Мне неинтересны цитаты Теда Банди. Но тот факт, что ты мямлишь эти бредни, когда тебе в лицо наставлен пистолет, говорит о тебе все, что мне нужно знать.

– А что ты знаешь обо мне? – спросил он. – Ты думаешь, что можешь забраться ко мне в голову, просто потому что ты практиковалась, читала какие-то книжечки?

Элла медленно подкралась к двери, чтобы заблокировать ее, на случай если он попытается сбежать.

– Я нашла тебя здесь, не так ли? Мы никогда не встречались, и я предсказала это, основываясь на том дерьме, которое ты успел натворить. Думаю, мы можем сказать, что я уже залезла к тебе в голову?

Мужчина засмеялся.

– Что ж продолжай. Расскажи мне, как ты это сделала. Как ты узнала, что я буду здесь?

– Вот короткая версия. Эдмунд Кемпер, Ричард Рамирес, Эд Гейн, Джеффри Дамер, Джон Уэйн Гейси, а теперь Тед Банди. Тот же тип жертв, то же место, те же методы. В округе нет других мест, где так много девушек живет вместе.

Он опустил руки и оперся о стену за спиной.

– Ты заметила это, да?

– Конечно.

– Мне любопытно, – сказал он, – на каком этапе ты установила связь?

Элла отрегулировала положение рук, чтобы дать ему понять, что он все еще у нее под прицелом.

– После твоего третьего убийства. Но ты так все и планировал, верно?

– На самом деле нет, – мужчина пожал плечами. – Эта идея пришла мне в голову после того, как я задушил ту сучку автостопщицу. Я понял, что скопировал Кемпера, поэтому просто подумал: «Да и черт с ним, я могу сделать всю большую шестерку». И только на середине пути я понял, что близится день рождения Банди.

– То есть ты ни с того, ни с сего решил убить шестерых человек?

– Ха, можно и так сказать. Тут довольно скучно живется. Иногда нужно немного серийных убийств, чтобы оживить обстановку, – он рассмеялся. – И все же я поражен, что тебе удалось догадаться, где я буду сегодня. Какое твое любимое?

– Любимое?

– Твое любимое убийство.

– У нормальных людей нет любимых убийств. Не все люди неприспособленные неудачники, проживающие жизни монстров этого мира. Некоторые учатся на их примере, а затем ловят людей, которые их копируют.

– И все же ты знала, что я подражал Гейну, Дамеру и другим.

– Это называется анализом.

– Нет, это называется нездоровым восхищением. Я вижу тебя сейчас, с нацеленным на меня пистолетом, и часть тебя хочет спустить курок и всадить пулю мне промеж глаз. Но другая часть тебя хочет сесть рядом со мной и говорить часами. Я прав?

– Нет.

Опершись о стену, он скользнул вниз и присел. Элла держала прицел у него на лбу.

– Лжешь. Знаешь, мы, возможно, читали одни и те же книги, смотрели одни и те же документальные фильмы. Мы поглощали одну и ту же информацию, и все же мы по разные стороны баррикад. Странно, правда?

– Держи руки на виду. Даже не думай опускать их, дерьма ты кусок.

Мужчина сделал то, о чем просила Элла.

– Ого, мы уже браниться начали? Я заставляю тебя нервничать?

– Ни капельки.

– Люди бранятся, когда напуганы. Тебе страшно, агент?

Элла практически оцепенела от страха, но изо всех сил старалась этого не показывать. Она держалась ровно, не позволяя себе дрожать. Она не сводила с него глаз, ни на секунду не отводила взгляда. Элла лишь надеялась, что притворяется достаточно убедительно.

– Заткнись и оставайся на полу. Из нас двоих пушка у меня, помнишь?

– Ты уверена, что ты агент ФБР? Твое правое колено дрожит. Твои зрачки расширены. Ты продолжаешь хмурить брови. Знаешь, о чем это мне говорит? Это говорит мне о том, что ты напугана. Ты работаешь недавно, верно?

– Еще одно слово – и отправишься прямиком в ад.

Но он проигнорировал ее слова.

– Чего ты боишься? Ни разу никого не арестовывала? Ждешь подкрепление и переживаешь, что они забыли о тебе? Ужасная мысль, правда? Ты здесь совсем одна с настоящим психопатом, и единственный выход – самой стать убийцей. Ты переживаешь, что если сделаешь это, будешь ничем не лучше меня, не говоря уже о том, что ты уже не сможешь вытащить из меня информацию, когда я буду за решеткой.

Элла слегка надавила на курок. Чем больше он говорил, тем больше она переживала, что единственный выход отсюда – через его труп. Она не хотела этого. Это было бы как пощечина семьям погибших. Такая смерть была бы простой. А вот пожизненное заключение – нет.

«Напугай его. Пусть он поймет, что ты спустишь курок, если придется».

В комнате общежития повисла тишина. Она заметила, что выражение его лица переменилось.

– Вопрос: кто-то еще есть в доме? – спросил он.