– Может, вы действительно так сжились со своей ролью, – без особого энтузиазма согласился дознаватель. Тоже не поверил. Но хотя бы мы распрощались с ним с заверениями во взаимном уважении. В кои-то веки меня решили даже немного поуважать.

Через десять минут после ухода Аэна в дверь в знакомой манере поскреблась Сафира, а после дверь открылась до моего разрешения, что для моей телохранительницы было совершенно несвойственно. То, что пришел Милад, я поняла еще до того, как увидела или услышала его.

– Значит, наша первая звезда в кои-то веки решила снизойти до презренного и даже сама возжелала побеседовать? – поинтересовался кахэ, входя в гримерку.

Пафос как он есть.

– Сафира, попей пока кофе, нам нужно поговорить с ларо Миладом с глазу на глаз, – обратилась я к орчанке, замершей в дверях. – Я позвоню, когда ты будешь нужна.

Оставаться наедине с Рукой Смерти было опасно, однако лучше побеседовать без лишних ушей.

Как только Сафира ушла, на физиономии Милада расцвела удивительно мерзкая улыбка.

– И вот мы здесь, вдвоем, по вашему собственному желанию, – протянул он.

Я тяжело вздохнула.

– Как вам самому не надоедает? – задала я не самый важный, но все же небезынтересный для себя вопрос.

Южанина склонил голову на бок и уточнил:

– Что именно?

Хорошая тактика ведения разговора, очень отточенная.

– Этот нарочитый грубоватый флирт, который совершенно не нужен, потому что тащить меня в постель у вас желания нет. Попытки вывести меня из себя, которые вы из раза в раз предпринимаете. Это всего лишь манипуляция. Чего вы таким образом хотите добиться?

Вся дурашливость мгновенно исчезла с лица кахэ, словно кто-то стер ластиком с листа бумаги неумелые и небрежные штрихи. Почему-то показалось, моя прозорливость Динеса Милада и озадачила, и расстроила заодно.

– Чего бы я ни хотел добиться, не преуспел, – откликнулся южанин и без приглашения сел в кресло, а потом принялся растирать виски.

В чем же он не преуспел?

– Что со мной происходит? Вы-то знаете наверняка, – спросила я напрямик. – Со мной что-то странное творится, это замечает каждый, кто хорошо знаком со мной. И все молчат, отказываются говорить правду.

Темно-синие, почти черные глаза словно пытались прожечь во мне дыру.

– Мы с вами не друзья, – напомнил мужчина.

Упаси боги от таких друзей.

– Так я и не дружбы прошу.

Я прикрыла на секунду глаза, собираясь с духом, а потом произнесла то, что пугало больше всего.

– Я не помню, как сегодня проснулась и добралась до студии. Очнулась уже во время нанесения грима. И ощущения… Я чувствую себя так странно, даже описать не выходит. Вы знаете, что происходит со мной. Так скажите правду.

С каждым произнесенным мной словом Милад все больше мрачнел. Между его бровей заложились глубокие угрюмые складки.

– И вы перестали бояться трупов и крови, – задумчиво произнес южанин.

Кивнула, подтверждая все целиком и полностью.

– Из моей жизни пропало несколько часов. И только боги ведают, чем я занималась все это время.

Больше всего на свете я боялась, что могла причинить кому-то вред и даже не знать о случившемся.

– Если бы что-то натворили – это попало бы в сводки стражи, – неожиданно успокоил меня партнер по съемкам. – Но там не упоминалась буйная светловолосая девица, можете расслабиться.

Уже легче, однако это не может сойти за полноценный ответ на мой вопрос.

– Ваши слова чрезвычайно утешает, но я не услышала того, зачем позвала вас. Что со мной? И не надо говорить, будто не знаете. С ларо Анейрином вы говорили так, словно бы прекрасно в курсе происходящего.

Кахэ рассмеялся и махнул рукой.

– Никогда больше не поверю, что у меня просто паранойя. Я ведь чувствовал чужой взгляд, чувствовал.

– Так почему я должна сойти с ума?

Мужчина чуть подался вперед, снова принимаясь меня разглядывать.

– Это не сумасшествие в общепринятом смысле слова, Уиллер. Речь об определенного рода пластичности психики, которая сейчас, в частности, позволила вам внезапно заговорить как воспитанная и образованная женщина. Каковой вы не являетесь.

Очередная пощечина. А я даже не моргнула.

– Вам доставляет удовольствие унижать других, – отметила я и криво улыбнулась.

Милад пожал плечами.

– Это всего лишь правда. На которую Лэйси Уиллер обязана отреагировать истерикой и скандалом. Но в последнее время вас невозможно вывести из себя, невозможно заставить быть прежней, быть собой. Кто-то мог бы даже сказать, что вы стали одержимы духом.