Мимо проезжал грузовой автомобиль. Вот четырёхколёсный транспорт почти невозможно было увидеть в городе, для него было мало места на велодорожках. Но у этого в кузове стояли бочки. Антуан вспомнил, что заправочную станцию для мопедов оборудовали в паре кварталов отсюда. Вероятно, те, кто жили за пределами города, привезли бензин, а обратно забрали пустые бочки, и сейчас возвращались к себе домой. Двое молодых парней в белой одежде сидели в кабине. Тот, что рядом с водителем, с любопытством рассматривал дома, мимо которых ехал. А водитель разговаривал с сидящей на заднем сиденье девушкой. Неожиданно Антуан узнал её: Виттория Калесси, свидетельница, которая обнаружила трупы в канале… Он сам не допрашивал её, — это дело полиции, — но видел документы, в том числе и её фотографию, на экране, конечно. А теперь через открытые окна кабины слышал, как водитель медленно движущегося автомобиля спрашивает её:

— Так ты поедешь … жить со мной? — По-английски он говорил с акцентом, но этого следовало ожидать.

— А у тебя нет жены, Махмуд? — со смехом спросила та.

— Нет! — Водитель на секунду оторвал руку от руля и, смеясь, сделал жест в сторону сидящего рядом. — Вот у Джабара есть, но он пока не может бегать…

Машина скрылась за углом, и Антуан так и не узнал, что же Виттория ответила Махмуду. Если он захочет, то проверить её профиль в городской информационной системе, чтобы узнать, осталась она всё-таки в городе или нет. Впрочем, Виттория Калесси, как и многие, скоро перестанет получать безусловный доход. Выход ли для неё — оказаться в качестве жены за пределами Города Луны? Что она знает о жизни там? Что вообще горожане знают? Кроме тех, кто теперь имеет деловые отношения с этими людьми.

Антуану было не до этого. Рабочий день должен был начаться с того, чтобы предстать перед начальником. Тот, после приветствия, сразу перешёл к делу:

— Итак, мы прекращаем заниматься организацией Конради.

— Конечно, сэр. Когда этот Хенриксон оказался в мэрии…

— Дело не в этом, Гам. — Начальник покачал головой, видя недовольное лицо Антуана. Интересно, почему он так взъелся на этого Хенриксона? — Вы же видите, что происходит. Какие новые правила теперь у нас. Вы и сами воспользовались этим, верно? — Вероятно, начальник видел его мопед, и Антуану оставалось только ответить:

— В некоторых отношениях, сэр.

— Ну, вот. А теперь мы знаем, в том числе из показаний этого Дэвиса, что это — как раз то, за что Конради выступал. Функция нашего отдела — защищать основы жизни города. А они изменились, как изменились законы.

— Но кто это сделал, сэр? Кто их изменил, и почему?

— Не знаю. Да меня это и не интересует. — Начальник пожал плечами. — Мы должны защищать любой установленный порядок. Возможно, вы относитесь к этому иначе… Неужели вы хотите уйти? Я бы не хотел терять такого специалиста по анализу информации, — сказал начальник.

Антуан и сам знал, что он силён именно в этом. К тому же, куда ему уходить? Чем он будет заниматься, если безусловный доход перестанет существовать? Но … сможет ли он защищать что-то, противоположное тому, что считал правильным всю жизнь? Всегда он занимался тем, чтобы травоядные могли продолжать мирно пастись. Теперь ему предлагали охранять хищников, и самому стать одним из них.

Впрочем, мясо он тоже успел попробовать.

— Нет, сэр, не собираюсь. Во всяком случае, сейчас. Хотя и не знаю, что мне теперь поручат. Но … неужели вас, действительно, не интересует то, о чём я спросил, сэр?

— Нет. И вам интересоваться тоже не рекомендую. Сейчас нам нужно выяснить, сколько таких, как этот Дэвис, может оказаться в полиции. Только множества преступников в её рядах нам и не хватало… А если там есть такие же фанатики, как он… Это и есть ваше задание, Гам.

— Понятно, сэр.

Что он мог ответить? Раз уж решил остаться в контрольном отделе. У Антуана Гама просто не было выбора.

— К вам шеф Лекар, сэр.

Что касается Яна Хенриксона, он всё ещё не мог привыкнуть к своему новому положению и новому кабинету. Отдав распоряжение помощнику впустить визитёра, откинулся на спинку кресла и зажмурился. По крайней мере, с бывшим лейтенантом, который стал теперь шефом полиции Города Луны, можно было говорить откровенно.

— Ну, и как вам в роли первого среди равных? — усмехнулся Лекар, устраиваясь напротив.

— Я никогда к этому не стремился. Думал, что вернусь на свою работу, когда появится возможность. А получилось, что … меня назначили сюда. Практически призвали.

— Разве не вы сами установили такие параметры назначения мэра, когда настраивали «мозг»? — удивился гость.

— Ну, да… Я думал, что мэр должен быть именно таким. По убеждениям, по решительности… Но даже не думал, что, во-первых, о каждом из нас где-то есть столько информации, по которой будет происходить отбор. А во-вторых, что отберут именно меня. Что именно я буду лучше всего соответствовать этим требованиям…

— Вы нарисовали автопортрет, сами того не желая. — Теперь Лекар улыбался.

— Наверное. А теперь я — мэр, и даже не смогу уехать отсюда. А такая мысль у меня была. Когда будет возможно, переселиться куда-нибудь, откуда люди давно ушли, и начать возрождать, например, Лондон.

— Не хочу даже думать, что там сейчас. Насколько всё разрушилось, и как живут немногие, отказавшиеся оттуда уехать. Вернее, их потомки, — покачал головой полицейский. — Хотя у нас много своих проблем. Ваш «мозг» спускает нам новые правила, но как реализовывать их, приходится решат нам на месте.