Узнав о случившемся, дома Пол рва и метал.

– Эти недоноски совсем страх потеряли! Здесь наша территория! Мы тут правим! – кричал он рыком, перевернув столик в гостиной. – Что теперь скажет наш сосед – сеньор Гумерсиндо, мать его!

– Да что он тебе… он предприниматель, а не солдат… – вмешался Джордж.

– Но он на стороне своих… и тоже относится к дележке земель… дурья твоя башка, братец! – возглашал озверевший Пол.

Джордж съел оскорбление, ибо брат слишком заведен.

– Гумерсиндо не на стороне войны… – добавил негромко Джордж, побаиваясь гнева.

Мирэя же очень захотела познакомиться с соседями. Ежели такой, как Пол, их не взлюбил, значит люди неплохие…

– Здесь теперь командую я! – бравировал дерзкий Пол.

Тут братец подскочил с места и попросил говорить про полковника тише, дабы Мирэя не услышала, что речь про ее отца, после смерти которого главным себя провозгласил Пол, не будучи в звании, а лишь с большими деньгами и амбициями. По идее вес имел капитан, но никак не богач… Однако Пола это не волновало, он был уверен, что всё покупается и продается… Он умело использовал статус Джорджа, чье звание помог заполучить, заплатив кому нужно…

Пока раздавилась рыки озверевшего мужчины, Мирэя вышла во двор к водоему и вспоминала того раненого местного. Она и сама не знала, почему не сказала про него португальцам… возможно, потому что он был безоружен, а те явно превосходили его по амуниции и обмундированию. Она прошлась мимо водоема, дальше был выход к домикам слуг неподалеку. На крыльце одной лачуги сидела индианка и плакала в ладони. Озабоченная Мирэя решила подойти и поинтересоваться, что случилось. Та подняла заплаканное лицо, под глазом был синяк.

– Ничего, мэм сахиб, всё в порядке… – ответила с волнением женщина среднего возраста.

В черных ее волосах, покрытых частью шелковым покрывалом, виднелась седина, в ушах золотые узорные серьги, на крыле носа также сережка в виде колечка. Ноги ее босые, темного цвета, а подошва светлая, пятки потрескавшиеся. Тогда Мирэя решила присесть рядом и попробовать разговорить молчунью.

– Ты можешь мне рассказать, я тебе помогу, чем смогу, обещаю… – сказала она с приветливым выражением лица, показав открытую улыбку, что помогла вызвать доверие.

– Вы очень красивая, мэм сахиб… – произнесла сначала местная, улыбнувшись.

Сбоку у нее не было одного зуба, а в целом они ровные и вполне белые. После женщина добавила:

– Мои слезы – моя судьба…

Мирэя прищурилась в задумчивости и вдруг смекнула.

– Вы жена Азиза? Я видела, как он выходил из этого домика…

Индианка подтвердила и представилась, как Дипти.

– Я вторая жена Азиза, первая живет в деревне с детьми… – вдруг поделилась она, чем весьма удивила собеседницу.

Брови Мирэи подскочили.

– Надо же… У Азиза две жены, и он еще умудряется обижать молодую… – выдала храбро она.

– Прошу вас, мэм сахиб, не говорите ничего ему, иначе он отправит меня в деревню к первой жене, а она очень злая… злее всех темных духов… – изрекла Дипти.

– Но за что он ударил тебя? – не понимала подобного смирения Мирэя.

– Ни за что… я просто отвлекла его от молитвы, Азиз мусульманин, а я нет… – поведала местная.

Мирэя поняла, что Азиз хочет, чтобы жена тоже приняла ислам, однако Дипти предана индуизму. Навязывание религии выглядит просто ужасно, с любой стороны, любой религии…

– А теперь, прошу вас, мэм сахиб, идите, пока никто не увидел… негоже вам находиться рядом со мной в этой лачуге… – сказала печальная и покорная Дипти.

Мирэя встала, но перед уходом сообщила, что женщина может к ней обратиться по любому вопросу, если ей что-то понадобится. Дипти сложила ладони вместе у лица и опустила голову в знак уважения.

Мирэя вошла в дом и буквально столкнулась с Азизом в дверях, он как раз направлялся черед двор к себе.

– Миссис Лестер… – уважительно произнес он в знак приветствия и извинений.

Право, мужчина хорошо умел маскироваться под джентльмена, почти дворецкого англичанина, за исключением внешнего вида, отталкивающего для Мирэи, а теперь еще сильнее. Хмурые торчащие брови заслоняли черные покрасневшие, будто от злости, глаза, а борода скрывала часть лица. Взгляд свой он прятал от девушки, видимо, было, что скрывать. На голове он носил черный объемный тюрбан, на теле длинную, почти до щиколоток прямого пошива тунику, под ней белые штаны, более узкие и правильной формы, нежели шаровары; обут в кожаные, вышитые узорами, туфли с длинными носами. Мирэя помнила просьбу Дипти, но не смогла просто промолчать и обратилась: