Полина передёрнула плечами, словно ей было холодно.

— Мне придётся предложить агентству большую сумму, чем это заявлено, тогда они согласятся на моё предложение.

— Значит, в таком случае, агентство обогатится за счёт того, что мы с тобой не придём к договору. Потому что с нашей стороны я могу обещать то же самое. Влад вообще хотел выкупить это место, но сумма, честно говоря, даже для этого центра, запредельная.

Лицо Полины отражало смесь самых разнообразных эмоций: испуг, оторопь, растерянность. Очевидно, она рассчитывала на то, что Стёпа согласится с одним из её предложений и была не готова к тому, что он так настойчиво будет стоять на своём.

— Мне очень нужно именно это место, — прошептала она, глядя в глаза Стёпе. — Именно это.

Степан опустил взгляд на её губы, сейчас чуть приоткрытые. Она то и дело облизывала их, словно они пересыхали. Совсем недавно он самозабвенно целовал их, веря в то, что бывает в жизни по-другому. Свободно, легко, в совершенно ином русле, чем он привык находиться. А сейчас почему-то представился их кофейный вкус с ароматом карамели и сладко-горькой пенки.

Стёпа подался вперёд, отодвигая чашечку с кофе в сторону и опираясь руками на столик перед собой.

— Нам тоже нужно именно это место. Так что ничем не могу тебе помочь. — Он сделал паузу, наблюдая, как тонкие пальцы Полины сомкнулись на телефоне, который она порывисто схватила со столика, и добавил: — Я хочу предупредить сразу, что у Влада очень много связей в самых разнообразных местах и он очень часто ими пользуется. Так что если ты планируешь получить этот центр в своё пользование, советую подумать, где тебе взять нечто подобное и чем надавить на несчастное агентство.

Вместо ответа Поля снова затравленно взглянула на Стёпу, вскочила на ноги, схватила сумочку и сдёрнула с вешалки пальто. Ни слова не говоря направилась в сторону выхода из ресторанчика, но Степан и не думал её как-то задерживать.

Он расплатился по счёту и вышел из заведения, машинально осмотрев парковку. Машины Полины в поле зрения не наблюдалось, да это было и к лучшему. Сейчас он был не готов к возможному продолжению беседы. Степан закурил, лениво наблюдая за проезжающими мимо машинами. Все куда-то спешили, занимались своими делами, что-то делали. В общем, жили. А Стёпа существовал в своём мире, в который не было хода никому из женщин. Вот только сегодня он всего на несколько мгновений снова допустил в этот мир эмоции. И они были связаны с Полиной. Её растерянность и испуг, которые она испытала, едва поняв, что Степан будет стоять на своём до последнего, что-то затронули в нём. Быть может, это был всего лишь интерес? Наверное, он. И всё же, именно эта девушка пробудила его в нём. Именно она смогла заставить его сопереживать, пусть он не знал причины её страха. И пусть это сопереживание длилось совсем недолго, оно было, и с ним стоило считаться.

Стёпа постоял так немного, а потом, словно решившись на что-то, отбросил прочь окурок, вынул из кармана пальто мобильный и направился в сторону машины. Уже садясь за руль и включая зажигание, бросил в трубку:

— Алё, Виталь, когда у вас состоится следующий заезд и где?

2 года назад

Глеб умел бить больно, в прямом смысле этого слова. Его удары никогда не оставляли синяков, но наносились метко и очень болезненно. А если он переусердствовал, то обычно бил по тем местам, синяки на которых можно было скрыть при помощи одежды.

Сейчас он наотмашь ударил по лицу, и из треснутой губы тут же засочилась кровь, капая на светлую блузку. Полина научилась терпеть побои молча, чтобы только не разбудить спящую в соседней комнате дочь. И пусть Марусю родила совсем не она, Поля относилась к четырёхлетней девочке, как мать.

— Подотри кровь, — раздался возле уха хриплый шёпот Глеба. Он схватил её за волосы, толкая от себя к стене.

Взгляд Полины заметался по спальне в поисках того, чем можно было промокнуть разбитую губу. Она не знала, можно ли ей идти в ванную, или её будут бить ещё.

— Я сказал, подотри кровь, — снова хрипло выдохнул Глеб, бросая Полине белоснежную рубашку, которую она купила совсем недавно.

Поля послушно прижала ткань к нижней губе, приседая на пол и ожидая того, что будет дальше.

Всего год назад она была самой счастливой женщиной на свете. Встретила чуткого, отзывчивого, нежного мужчину, который стал для неё всем. А маленькая Маруся, крошечная, светлоглазая и темноволосая, казалась настоящим ангелом. Она почти сразу стала называть Полю мамой, потому что ей так не хватало женского тепла. Мама Маруси умерла во время родов.

Первое время Полине казалось, что Глеб — само совершенство. Один воспитывал дочь, при этом не сдавался, не впадал в отчаяние и всё делал для малышки.

Всё рухнуло в одночасье, и Поля некоторое время не могла поверить, что это происходит с ней. Они с Глебом вместе вложились в открытие клуба в Купчино, и хоть большую часть денег и забот взяла на себя именно Полина, она не винила Глеба ни в чём. Он и так пережил многое на своём веку и, слава Богу, что вообще смог справиться с тем, что свалилось на его голову. Но первая же неудача, связанная с клубом, окончилась катастрофой.