Откуда-то из далека слышится вой сирен, а я продолжаю нависать над девушкой, которая только что спасла мне жизнь, ценой своей собственной. Кто-то что-то говорит, какие-то люди вокруг, меня резко отрывают от Лары, кажется, я вырываюсь, кричу, что есть мочу, прошу отпустить, позволить поехать с ней и… темнота.

Глава 35

Катя

—Почему она до сих пор не проснулась? — слышится голос Макса.

В ноздри, вдруг, ударяет резкий запах медикаментов и спирта.

— Ты уверен, что она в порядке? — очередное рычание жениха.

—Успокойся, ей вкололи успокоительное, — чужой голос разрезает пространство. Успокоительное? Зачем? Почему? Где я и почему так темно? Мысли хаотично сменяют друг друга, не желая выстраиваться в ряд, когда по помещению в очередной раз громом раскатывается голос Макса. Макса? В это самый момент воспоминания обрушиваются на меня ударной волной, сносящей все на своем пути, сметая все барьеры. Несмотря на ощутимую тяжесть, размыкаю веки и тут же жмурюсь от яркого солнечного света, проступающего сквозь тонкие стекла окон. Когда мне все-таки удается разлепить веки и привыкнуть к ослепляющим лучам, обнаруживаю, что нахожусь в совершенно незнакомом мне помещении. Окинув взглядом комнату, натыкаюсь на широкую спину Макса. Это он! Он действительно здесь, но как? Как такое возможно?

—Макс, — хочется окликнуть его, громко, но выходит еле слышный шёпот, но этого оказывается достаточно для того, чтобы мужчина меня услышал. Слегка ссутулившись, словно ожидая удара, он оборачивается, позабыв о все еще находящемся в помещении враче. Все внимание Максима сейчас приковано ко мне, во взгляде его черных глаз застыло мучительное чувство вины, осунувшееся лицо его щедро украшают свежиие ссадины и синяки, вся эта картина в купе со его потрепанным видом: помятая рубашкой, взъерошенные волосы, небритость, которой я никогда за ним не замечала, вызывают во мне щемящее чувство жалости. Еще недавно мне из него душу хотелось вытрясти, а сейчас, сейчас я просто хочу избавить его от этого разъедающего душу чувства. — Макс, я…

—Малышка, — из его груди вырывается истошный, полный горечи и страдания стон. Макс делает несколько шагов ко мне и неожиданно падает на колени. Его теплые ладони крепко обхватывают мое лицо, а лоб прижимается к моему. На длинных черных ресница появляются едва заметные серебристые капельки, которые тут же исчезают под натиском тыльной стороной его руки. — Я ведь мог вас потерять, одна лишь долбанная секунда и…сука, самоуверенный идиот. Убью нахер, всех убью и охрану придушу.

Очередная волна из воспоминаний не заставляет себя ждать, словно вспышки фотоаппарата, перед глазами одна за одной мелькают страшные картинки! Лара! Нет.Нет.Нет. Порываюсь подскочить на кровати, опираюсь на руки и обессиленно падаю обратно на подушку. Резкая боль простреливает в плечо, словно тысячи раскаленных игл пронзая его насквозь.

—Больно, вернуть врача? — обеспокоенный взгляд жених заставляет меня улыбнуться, несмотря на трагичность сложившейся ситуации.

—Нет, не нужно, — качаю отрицательно головой и провожу здоровой рукой по его волосам. — Лара…что с ней? — спрашиваю, страшась услышать ответ. Макс резко отворачивается, смотрит куда-то в пустоту, а мое сердце на миг останавливается. Прерывистые удары отдаются громким гулом в ушах и режут по слуху, а гнетущее молчание давит, словно тяжелая плита, сжимая в тиски грудную клетку и не давая возможности сделать вдох. Нет. Она не могла умереть! Это чертова стерва просто обязана была выжить.

—Она в тяжелом состоянии, Кать, выжить выживет, но сможет ли встать на ноги — большой вопрос.

Макс говорит что-то еще, но я оставляю его слова без внимания. Не встанет? Не встанет на ноги? Эта странная, порой до жути раздражающая женщина может остаться инвалидом? Калекой? Лишь, потому что мне внезапно потребовалось выяснить отношения? Потому что я оказалась настолько глупа, что подвергла себя опасности и тем самым лишила нормально будущего красивую, молодую женщину. Все ведь могло быть иначе, она вообще не должна была пострадать, ее вообще не должно было там быть.

Чувство вины медленно растекается по венам, обжигает легкие, душит. Открываю рот словно рыба, выброшенная на берег, слезы градом стекают с глаз. Боль, оглушительная, жгучая боль сосредотачивается где-то в области грудины, кажется, даже сердце перестало биться, под натиском вины. Что же ты натворила, Катя, и как теперь с этим жить?

—Не смей, слышишь меня, — твердая хватка на моих щеках приводит меня в чувство, даже вдохнуть получается, пусть все также больно, пусть легкие горят огнем, но я все же дышу. — Ты ни в чем не виновата, Катя.

—Это должна была быть я, понимаешь, я, — всхлипываю, не сдерживая катящиеся из глаз слезы. — Она вместо меня….

Макс не дает мне договорить, хватка на щеках усиливается, и его гуже впиваются в мои. Жесткий поцелуй на грани боли. Твердые мужские губы подавляют любое сопротивление, язык стремительно проникает внутрь, сплетаясь с моим. Как же я скучала. Как сильно хотела снова почувствовать вкус любимых губ. Ну почему, почему все должно быть так.? Макс наконец-то со мной, здесь, рядом, а где-то там за толстыми стенами лежит та, что спасла мне жизнь, та, которая, возможно, навсегда останется прикованной к инвалидному креслу.