—Знаешь, на что способна обиженная женщина? — улыбка победителя появляется на лице Кириленко.

Даже не сомневаюсь, что малышка уже получила запись, я могу лишь надеяться, что она не наделает глупостей и доверится мне. Под круглосуточной охраной она в безопасности, осталось еще немного, а после у меня будет возможность объясниться. И вся жизнь, чтобы загладить вину.

—Тебе конец, парень, закончилось ваше правление, — произносит с твердой уверенностью в своей правоте. — Думаешь, девчонка станет слушать, когда увидит запись, секретутка и начальник, как банально, ей понравится. Уже представляешь какой будет скандал, когда ты сядешь, а она выйдет за моего племянника?

С трудом сдерживаю порыв размазать ублюдка по стенке. И до племяничка его доберусь, он подписал себе приговор в тот день, когда посмел подойти к ней. Надо было его в квартире прикончить.

— Столько усилий, чтобы встать у руля, — усмехаюсь, — а кишка не тонка? Тебя сожрут с потрохами, полковник, не тянешь ты на хозяина города.

Раскатистый смех проносится по помещению.

—Ты серьезно думаешь, что я один все это заварил? — отсмеявшись произносит он. Вот оно. То, чего я так долго ждал, то, ради чего сидел в этом отстойнике столько времени, выжидая, пока добыча сама приплывет в руки. — Ты даже не представляешь, какие люди за мной стоят.

Я-то как раз представляю, только доказательств у меня нет.

— Барыги, что толкают наркоту? Думаешь, этого достаточно?

—Барыги? — усмехается. — А ты не так умен, как могло показаться. Ты правда думал, что Азарины спустят тебе с рук то, что произошло четыре года назад?

Ухмыляюсь про себя, напыщенный индюк, я знал, что он не упустит возможность похвастаться тесным сотрудничеством с подонками. Эта ублюдочная семейка давно должна лежать в гробу, четыре года назад у меня не было возможности прикончить ублюдков, теперь такая возможность появилась. Они сунулись на мою территорию и теперь у меня есть полное право прикончить эту семейку, но сначала я заставлю их испытать на себе весь ужас и страдания, теперь я загоню их в ловушку, из которой нельзя выбраться. Заставлю вздрагивать от каждого шороха, в ожидании возмездия за совершенные проступки. Буду гнать их, словно гончая свою добычу, пока окончательно не загоню в тупик и только тогда расправлюсь с ними.

—Азарин, — качаю головой, этот идиот не понимает, что его не оставят в живых, и уж тем более не отдадут город. Азарины грохнут его, как только он перестанет быть полезным. — Наркоту мне по его приказу подбросил? — спрашиваю в лоб, он ведь уверен, что камеры не пишу. Надеюсь, Авдеев, что ты у мониторов. С утра эта запись должны быть на всех экранах страны, каждый, даже самый незначительный канал должен получить видео. Гром уже должен быть на пути в столицу, через пару часов он будет там. Наши парни уже несколько дней следят домом Азариных, сбежать незамеченными у них не получится.

— Это было не сложно, деньги все решают, всех можно купить, — намекает на моих людей, а я лишь могу давить рвущийся наружу смех. Купить моих парней — денег не хватит.

— И что дальше?

— А дальше бизнес Азарина развернется здесь в полном объеме, а когда шумиха вокруг тебя уляжется, он получит твою девочку. Ты отнял у него игрушку, теперь он отнимет твою.

— Подонок, — порываюсь вперед, хватаю его за затылок и со всей силы ударяю рожей о стол. Я услышал все, что мне нужно, этого достаточно, чтобы убрать Азариных и покончить с ними раз и навсегда. Резкий удар со стороны спины заставляет меня пошатнуться, еще удар, еще. Не сопротивляюсь, удары продолжают сыпаться до тех пор, пока я не погружаюсь в темноту.

*****************************************************************

—Эй, слышь, — голос Сивого нарушает мой покой. В очередной раз мне накостыляли так, что сознания лишился. Сколько я был в отключке? — Да очнись ты, — хлопает по щекам.

— Руки, — рявкаю и медленно открываю глаза.

—А я че, мне сказали разбудить, я разбудил, — бубнит и отходит в сторону. Приподнимаюсь на кушетке, тело ноет, потираю глаза и неожиданно для себя слышу голос Матвея.

— Вставай, пора на свободу, — что-то в его голосе мне совершенно не нравится. Да и к чему было приезжать лично?

—Что ты здесь делаешь? — спрашиваю, поднявшись на ноги.

—Надо поговорить, я буду ждать снаружи, — не говоря больше ни слова, он разворачивается и выходит из камеры. Интуиция кричит что что-то не так. Слишком взволнованный вид и исходящее от Авдеева напряжение говорит только об одном: что-то пошло не по плану.

— Все, значит, — Батя вырывает меня из размышлений, — давай, Демин, не попадай больше, — протягивает мне руку в знак прощания. Нет, Батя, ты мне еще понадобишься и прихвостни твои тоже. Я добро помню.

— Я не прощаюсь, — пожимаю руку.

Вытащу их, мать справится с этим дело на раз-два. А я пока разберусь с остальным. Пора поставить точку в этой истории. Меня провожают к самом выходу, не забыв при этом вернуть вещи. Надо же, все на месте. Выхожу наружу, вдыхаю свежий воздух полной грудью и натыкаюсь взглядом на Авдеева. Тот стоит мрачнее тучи, и нервно гнет пальцы на руках. Невольно замечаю порезы на правой руке.

—Говори, — произношу резко, уверенный в том, что что-то произошло.