— Ваше Величество, конечно же, только после того, как выбор сделает ваша дочь, — Чанлиф ещё ниже склонила голову, всем своим видом демонстрируя покорность. — Но я подчинюсь любому вашему слову.

— Папенька! — продолжала капризничать Сабмила.

— Дочь моя! — Гаруф так разозлился, что не сдержался и повысил голос на свою любимицу. — Прекрати вести себя, как неразумное дитя. — Наигранно засмеялся, смягчая свой тон, но его взгляд оставался ледяным и пронзительным. — Что подумают о нас гости?! — он многозначительно повёл бровью.

— Ну, па-а-а… — Сабмила смутилась, замечая осуждающие взгляды принцев.

— Разговор окончен! — Гаруф недовольно поджал нижнюю губу и отвернулся; обратился к племяннице: — Я позволяю тебе самой сделать выбор. — Он подошёл ближе и тихо добавил: — С твоим отцом я сегодня поговорю об этом.

— Благодарю, Ваше Величество! — Чанлиф склонилась в почтительном поклоне.

— Ты присоединишься к празднованию открытия турнира? — громко поинтересовался Гаруф.

— Да, с вашего позволения.

— Располагайся за нашим столом! — правитель протянул руку племяннице.

— Ваше Величество, вы же знаете, для меня честь разделить с вами трапезу, — Чанлиф скосила глаза в сторону степняка. — Но я хотела бы составить компанию нашему гостю из Серебряной Завлуди. — Чуть подалась вперёд и заговорщицки прошептала правителю на ухо: — Уж больно некрасиво выглядит отсутствие сотрапезников за столом пранадармца, как бы беды какой не приключилось. Вдруг ещё обидится, решив, что мы не чтим традиции и не ведаем о законах гостеприимства.

— Ты права! — Гаруф с уважением покачал головой. Признаться, его тоже беспокоило то, что такой важный гость остался в одиночестве, но вот как исправить это, он так и не придумал: не усадишь же насильно принцев за стол со степняком. — Буду тебе очень признателен за это! — и нежно, по-отечески, поцеловал её в лоб. — Давай я тебя лично отведу к нему, пусть не думает, что мы забыли о приличиях.

Правитель, держа под локоть свою любимую племянницу, величественно направился к столу пранадармца. Чанлиф подняла голову и встретилась взглядом со степняком, и столько было торжества в её взгляде, что у Милады брови поползли наверх.

— Вот прям чувствую, что не к добру этот её хищный взгляд. — Милада с тревогой наблюдала за приближением притворщицы к своему столу.

— Ваше Высочество, — строго проговорил Сван, — тише, пожалуйста. Вас же услышат!

— А что она ко мне пристала, как репей к хвосту? — в сердцах ответила Милада, почтительно поднимаясь со стула.

— Вот, посол, — Гаруф подвёл девушку к столу. — Привёл тебе свою любимую племянницу составить компанию на пиру.

— Почту за честь, — процедила сквозь зубы Милада.

Правитель кивнул и отправился на своё место, думая про себя, что было бы очень неплохо, если бы племянница и этот посол поладили между собой. С интересом оглянулся: девушка расположилась рядом со степняком и протягивала ему кубок.

— Угостишь меня пряным вином, степняк, — проворковала Чанлиф, не в силах отвести своего взора от прекрасного лица варвара.

— Чего бы не угостить? — Милада налила полный бокал и подвинула к девушке. — Пей дорогая, сколько душе угодно.

— А себе?

— Не могу! Нужно иметь ясную голову. — Степняк подался вперёд и заговорщицки поведал: — Мне поутру биться предстоит с одним наглым типом, но тш-ш-ш, — приложил палец к губам, — я тебе этого не говорил.

— Да ты что! — Чанлиф притворно всплеснула руками, хлопая пушистыми ресницами. — Будь осторожнее, пожалуйста. — И коснулась его ладони. — А где это будет проходить? Я приду за тебя болеть.

— Где-то в саду, точно не знаю, — признался степняк, осторожно высвобождая свою руку и немного отодвигаясь от девушки.

— Я найду тебя, — пообещала Чанлиф, глядя прямо ему в лицо и довольно улыбаясь.

— Да не стоит это твоего беспокойства!

— Нет, стоит! — Чанлиф наклонилась чуть вперёд; полупрозрачная ткань и так ничего не скрывала от нескромных глаз, а тут совсем съехала с плеч, открывая декольте девушки. — Поверь мне, в этом мире существует не так много мужчин, кто смог бы привлечь моё внимание. — Чуть наклонила голову, наслаждаясь необычной синевой глаз пранадармца. — А ты смог, степняк, — вкрадчиво произнесла она.