Руки степняка проворно запорхали по позвоночнику девушки, а Чанлиф от удивления даже рот приоткрыла: создавалось впечатление, что он не раз проделывал такое. Его пальцы обнаружили каждый позвонок, который доставлял ей проблемы.

— Сейчас будет немного больно, потерпишь? — тихо прошептал степняк, усаживаясь верхом на девушке. Чанлиф кивнула. — Хорошо. Тогда приступим.

Милада направила немного силы на кончики пальцев и прикоснулась к смещённому позвонку, который за долгие годы уже успел обрасти солями. Девушка жалобно застонала: болело всё сильнее.

— Ещё чуть-чуть, — хриплым от напряжения голосом прошептала Милада-степняк, чувствуя боль девушки, как свою; так обычно и бывает, когда устанавливаешь магическую связь с человеком.

Раздался хруст, и позвонок встал на место, а Чанлиф от неожиданности громко охнула, и хоть она и старалась зажимать себе рот подушкой, но за дверью послышалась возня.

— Сван, со мной всё в порядке, — крикнула Милада-степняк, переходя ко второму позвонку. — Не заходите. Я приказываю! — Наклонилась к девушке и тихо спросила: — Ты готова? — Та испуганно закивала. — Тогда продолжим.

Чанлиф, уже не сдерживаясь, кричала и кричала… от боли, которая несла облегчение. А потом она рыдала, лёжа на кровати степняка, не в силах вымолвить слов благодарности. Но степняк взялся за стопы девушки и принялся нажимать на одному ему известные точки, расслабляя мышцы и даря лёгкость телу.

И не осталось ни одного человека, кто не слышал бы сладострастных стонов в эту ночь, доносящихся из восточной башни.

— Папенька, — Сабмила ворвалась в покои отца, который стоял на балконе и не отводил своего пристального взгляда от башни, в которую он поселил столь ненавистного пранадармца. — Нужно послать туда стражу. Этот степняк кого-то там убивает, а может, даже уже убил. — Но опровергая это предположение, по саду снова поплыл женский стон.

— Боюсь, дело обстоит совсем по-другому, — тихо проговорил Гаруф и взглянул на дочь: — Иди-ка ты спать.

— Папуль, ну о чём ты говоришь? Отчего ещё может так сильно кричать женщина? Её наверняка там убивают особенно жестоким образом. Позови свою стражу, пусть спасут несчастную.

— Дочь моя, я не буду посылать туда стражу! Это будет выглядеть некрасиво по отношению к гостю и его посетительнице.

— Ну, па-а-ап!

— Иди спать, дорогая! До рассвета осталось всего несколько часов, ты не выспишься, и у тебя появятся синяки под глазами.

Сабмила вздёрнула подбородок и вышла за дверь, громко хлопнув створками, обиженно побрела в свои покои. Мелькнула мысль навестить маму, вдруг получится настоять на своём. Сабмила свернула в коридор, ведущий к покоям матери, но за спиной вдруг распахнулась дверь и девушка услышала сердитый окрик отца:

— И не смей беспокоить мать!

Глава 16

Миладе снился сон, будто она плутает в кромешной тьме и не может выбраться к свету. И это был плохой знак: это означало, что проклятие тянет из неё силы всё сильнее. А самое интересное, Милада знала, почему это происходит с ней: она потратила слишком много сил на лечение Чанлиф, забыв после этого подправить своё здоровье.

“Нужно найти силы проснуться!”

Милада, как слепая, протягивала руки перед собой и с опаской, шаг за шагом, продвигалась вперёд в вязкой темноте. За спиной вдруг послышались чьи-то шаги, Милада резко обернулась и в страхе замерла. К ней неспешной поступью приближалась Майра, а следом за ней тянулся шлейф из мрака. Лесная ведьма тянула к ней руки и улыбалась, и чем ближе она подходила, тем всё больше становилась похожа на прежнюю Миладу. Мгновение — и перед ней уже стоит, как в зеркальном отражении, зедарская принцесса из Светлого Утрурга — суженая Невера.

— Нет! Нет! — закричала Милада во сне.

Сван вышиб дверь и вбежал в комнату. Степняк лежал на кровати и метался в горячке. При виде этой картины сердце воина болезненно сжалось.

— Ваше Высочество, проснитесь! — закричал он, тряся степняка за плечи.

Милада открыла глаза и уставилась на мужчину невидящим взором.

— Я знаю, что задумала лесная ведьма, — слабым голосом прошептала она. — По истечению отведённого срока мой образ полностью перейдёт к Майре. — Милада грустно улыбнулась, а на глазах выступили слёзы. — Одна надежда на поцелуй: он всё должен исправить.

— Сколько у нас осталось времени? — спросил Сван, в ужасе разглядывая чёрные синяки под глазами степняка и появившиеся морщины на лбу и возле рта.

— Майра пообещала, что через четырнадцать дней её тёмное волшебство исчезнет, но я теперь знаю точно, что это не простое колдовство, а настоящее древнее проклятие, которое просто так никуда не денется. Значит, осталось всего пять дней, — обреченно ответила Милада, она подняла взгляд на Свана и заметила его тревогу. — Как я выгляжу?

— Ужасно, — не стал обманывать её Сван. — Вы стали старше лет так на десять, и это очевидно. — Сдвинул брови. — Ваше Высочество, что произошло сегодня ночью? Вы что, — смущённо замолчал, не зная, как спросить о том, что его беспокоило. — Вы были с женщиной? — Он закашлялся. — Как мужчина?