– Я беру с собой Пия, потому что собираюсь уступить его вам на вечер. Он куда сообразительнее вашего оболтуса и сумеет обслужить гостя, как в лучшем отеле. А ваш слуга, того и гляди, вывернет тарелку с супом на колени важному гостю.

– О, господи!
– горестно возопил Мартин.
– Лучше и не поминайте о таких ужасах.

И мы, прихватив с собой Пия, отправились в дом районного начальника, расположенный на высокой скале над рекой. Это был прекрасный дом с толстыми стенами и просторными комнатами, построенный еще в те времена, когда Камерун был колонией (протекторатом) Германии. Немцы умели строить дома в жарком климате, и даже самый слабый ветерок продувал комнаты, а массивные стены хранили прохладу, насколько это вообще возможно в таком месте, как Мамфе. Взбираясь вверх по склону, я объяснил Пию, в чем заключается наша задача.

– Дело это очень важное, понимаешь? И мы все должны по мере сил помочь нашему районному начальнику.

– Да, cap, - отвечал Пий, расплываясь в широченной улыбке. Он давно чувствовал себя немного ущемленным, считая, что я слишком много времени трачу на возню со своими зверюшками и никак не даю ему проявить во всем блеске его организаторский талант.

Войдя в дом, я дотошно осмотрел гостиную и веранду. Комнаты были большие, вполне прилично обставленные, насколько этого можно требовать от начальника района в дебрях Африки, и к тому же холостяка.

– Надо бы снять со стенки вон тот календарь, - сказал я Мартину.
– Для почина.

– А в чем дело?
– удивился Мартин.
– По-моему, она настоящая красавица.

– Мартин, - сказал ему я, - если окружной инспектор увидит, что у вас вся гостиная увешана изображениями голых девиц, он может о вас бог знает что подумать. Так что придется снять.

Пий, внимательно следивший за нашим разговором, снял со стенки календарь с девицей в столь соблазнительной позе, что, машинально отметив ее несомненную принадлежность к млекопитающим, даже я и то чуть не смутился.

– А теперь покажите, где его спальня, - сказал я.

Спальня тоже была обширная, с двуспальной кроватью под пологом от москитов.

– Пий, - приказал я, - иди проверь кровать, чтобы не сломалась.

Весело посмеиваясь, Пий пополз вокруг кровати на карачках, проверяя каждый винтик, каждую гаечку.

– А ну-ка, попрыгаем вдвоем на матрасе!
– скомандовал я Мартину.

Мы попрыгали - кровать выдержала.

– Ладно, тут, похоже, все в порядке, - сказал я.
– Тут ему ничто не грозит. Кстати, а где вы собираетесь его кормить?

– Кормить?
– удивленно переспросил Мартин.

– Ну да, кормить, - ответил я немного резко.
– Вы что, не хотите кормить гостя? Где вы его будете кормить?

– Пожалуй, на веранде, - помявшись, ответил Мартин.

– Что, больше негде?
– спросил я.

– Нет, есть еще столовая.

– А раз есть столовая, то будьте любезны ею пользоваться! Вы же хотите принять его как можно лучше, так? Показывайте, где тут у вас столовая.

Мартин провел меня в гостиную, распахнул массивные двустворчатые двери, и мы вошли в прекрасную столовую с громадным обеденным столом, за который можно было усадить не меньше десяти человек. Стол был дорогой, полированный, но, так как Мартин никогда этой столовой не пользовался, на столешнице и на красивых тяжелых деревянных стульях лежал толстый слой пыли. Над столом, во всю его восьмифутовую длину, простиралась свисающая с потолка "панка", как называют в Индии громадное опахало - собственно говоря, это нечто вроде гигантского веера. Основой этого устройства служил стволик бамбука толщиной четыре-пять дюймов, а с него свисала длинная, фута в четыре, бахрома из сухих пальмовых листьев. Шнур, закрепленный посередине опахала, пробегал по потолку через серию блоков и был выведен через отверстие в стене на кухню. Чтобы привести в действие это хитроумное приспособление, не хватало только шустрого мальчишки, который бы время от времени дергал за конец шнура так, чтобы веер качался над столом и обвевал обедающих тепловатым ветерком.

– Да это же полный блеск!
– сказал я Мартину.
– Гость будет в восторге.

– Возможно, - сказал Мартин.
– Я об этом никогда не думал. Я-то этой дурацкой штукой никогда не пользуюсь. Видите ли, уж очень грустно и неуютно сидеть тут в одиночестве.

– Жениться вам надо, мой мальчик, - сказал я отеческим тоном.

– Да я же стараюсь как могу, - сказал Мартин.
– Каждый отпуск знакомлюсь с какой-нибудь девушкой. Но стоит им узнать, где я живу, они тут же мне отказывают. Я даже нашел чудесную девушку - ее звали Молли, мы познакомились во время моего последнего отпуска, - но, как назло, ее дядька побывал когда-то в Мамфе, и старый дурак, черт бы его побрал, так расписал ей это гиблое местечко, что все у нас разладилось.

– Не сдавайтесь!
– сказал я.
– Будьте настойчивы. Если уж она окажется такой простушкой, что пойдет за вас замуж, то уж сюда вы ее запросто привезете.

Пий вместе с нами произвел строжайшую проверку громадного стола и всех стульев на прочность. Мы с Мартином плюхались с размаху на каждый стул, а на столе даже станцевали бурное танго, но он остался устойчив и непоколебим, как скала.

– Так вот, - сказал я.
– Я хотел бы поручить Пию распоряжаться всеми вашими слугами, потому что все они никуда не годятся, а он свое дело знает.

– Согласен на все, что вам угодно, дорогой друг, на все что угодно - только скажите!
– воскликнул Мартин.

– Пий!
– позвал я.

– Сар!
– отозвался он.

– На подготовку у нас осталось три дня. Все эти дни ты будешь наполовину мой, а наполовину - слуга районного начальника. Понимаешь?

– Я все понимаешь, cap, - сказал Пий.

Мы вышли на веранду и уселись в кресла.

– А теперь, - сказал я Пию, - иди скажи слуге районного начальника, чтобы нес пиво. Кстати, Мартин, как зовут вашего слугу?