Шрифт:
Мои милые друзья,
Я прерву в сем месте сказку
До другого дня.
Завтра тоже вечерком,
Как теперь пред огоньком
Я вам славные походы
Яшка расскажу.
Не скажу вам наперед,
Я вам славный сей поход
Расскажу другим размером,
Этот надоел.
II
Приятно в зимний вечерок
Коль у огня друзья полкругом
Сидят и курят табачок
И точат балы за досугом:
Любезность, искренность, любовь
У них в беседе заседают,
Из них там каждый без чинов,
Там ближнего не обижают.
Там истина, веселость есть,
Никто в беседе там не связан.
Вельможи! что мне ваша честь?
Я к вашей жизни не привязан.
Когда со мной мои друзья,
Когда им сказываю сказки, –
Не надобны мне ваши ласки,
Тогда с друзьями счастлив я!
Не так ли, друг почтенный, Дмитрий?
Не тоже ль скажешь, брат Андрей?
Хоть будь венцом украшен, митрой,
Но если нет с тобой друзей,
Твой жребий стоит сожаленья.
Ах, как тогда на свете жить,
И с кем, скажите, разделить
И радости и сокрушенья?
Но брат мне Дмитрий говорит:
Зачем, приятель, ты болтаешь
Зачем известное твердишь,
А сказки все не продолжаешь?
Сейчас любезный мой, сейчас –
Имей немного хоть терпенья,
Дай мой исправить ромом глас,
И ты мое услышишь пенье.
ЧАСТЬ II.
Щоб веселим бути годі –
І не можна чоловіку
Без напасті кончить віку.
Що моя Гапуся робе?
Может досі вже во гробі!
Может досі ангелочик
Її душу взяв в райочик.
Яків, бідна сиротина,
Муче зла тебе година,
Гоне, ріже і терзає,
З любой Гапкой разлучає.
Зділай милость, змилуйсь, долю!
Прогони від мене болю!
Потіш моє, порадь серце,
Єму гірко так як в перці.
Коли буде твоя воля,
Що потішиш мене, доля –
Мабуть я і ворочуся...
Поживем з тобой, Гапуся!
Люба Гапка, не журися,
Лучше Богу помолися,
Бережи себе, прохаю –
Я надіжду кріпку маю».
Так пел Горе-Богатырь,
Мечтой услаждался,
Лошадь в Куряж монастырь*
Гнать скорей старался.
Сильный дождь и страшный гром,
Ветер, град, и молнья!
Но уж виден Божий дом –
Вот и колокольня.
Бедный Яков весь измок
В ворота стучится.
Отварить ворот замок
Там монах боится.
Гром сильней меж тем гремит –
Не щадит ударом,
Яков все сильней стучит,
Все однако даром.
От него невдалеке
Дуб гнилой свалился.
Больно Якова руке –
Он стучал, крестился.
Бедный Горе-Богатырь,
Всюду неудача:
Не пускают в монастырь
И убита кляча.
Яков жалкий, во слезах,
Лошадь обнимает.
Слышит стук давно монах,
Да не отпирает.
Перестал сердиться гром,
Молнья не блистала,
Перестал дождь лить ведром,
И погода стала.
Лишь гнилого дуба нет,
Нет коня – убитый,
Да наш Яков не согрет
И на все сердитый.
Ворота монастыря
Наконец открыли,
Мокрого богатыря
В ворота впустили.
Обсушили там его,
Славно накормили
И за это ничего