Избавившись от одежды, Трандуил погрузился в воду по середину груди и откинул голову на бортик. Представший взгляду каменный свод, изображавший древесные корни и осыпавшуюся в них листву, успокаивал. Тихое журчание воды, наполнявшей купальню из ручья и вытекающей по сложной системе труб, умиротворяли. Подложив под голову мягкое полотенце, он не заметил, как заснул.

Лучи кроваво-красного солнца, готового вот-вот скрыться за Мглистыми горами залили Мирквуд кровью заката. В другой раз Владыка увидел бы в этом дурной знак, но в этот вечер думать о плохих предзнаменованиях не хотелось. Прислонившись плечом к лабрадоритной колонне, он держал руке покрасневший лист винограда, увивающего беседку. Оставивший увесистую корону в комнатах, для этой встречи он выбрал другую, почти невесомую. Выкованная из митрила и украшенная белоснежными камнями Лас Галена она куда больше подходила к синему камзолу и наброшенной на плечи серой мантии, расшитой серебряной нитью. За его спиной, отраженные от витражного свода, десятки разноцветных лучей плясали по накрытому столу и двум креслам, устланным густыми серебристо-серыми волчьими шкурами. Четыре пятирогие канделябра с незажженными свечами стояли около колон, ещё два располагались по краям стола так, чтобы не мешать, сидящим за ним, смотреть друг на друга.

Ожидание приглашенной к ужину эллет затягивалось. В какой-то миг Трандуил даже подумал, что она вполне может пренебречь его компанией. Почти сразу эта мысль была отметена, как бессмысленная. Если бы целительница не собиралась приходить, то поставила бы его в известность. Секунды, подобно кленовому сиропу, растягивались в минуты. Минуты замедлялись, отрекаясь от бесконечного бега по кругу. Время замерло, и вместе с ним замер огромный лес перед королем. Он разделял ожидание, в котором любой звук показался бы инородным.

Андунээль пришла незадолго до того, как стало бы поздно. Неспешными шагами преодолевая расстояние от высоких стеклянных дверей, ведущих из королевского обеденного зала, к беседке в конце открытой террасы, где её ждал Владыка, она сохраняла величественное спокойствие. И только в глубине зеленых глаз едва уловимым облаком, отраженным на водной глади, застыло удивление. Придерживая края тёмно-синей, почти черной, мантии, расшитой золотой нитью, она сдержанно улыбнулась выступившему навстречу королю. С жадностью рассматривая его, она запечатлела в памяти новый образ. Без привычных короны, посоха и роскошных парадных мантий он выглядел старше. И в то же время из его глаз на время исчез блеск стали, уступив место сиянию далеких звезд. Трандуил выглядел усталым, но до странного умиротворенным. От этого что-то внутри замирало, словно перед отчаянным прыжком в бездну.

— ‘Quel gwein, aranya^1, — учтиво склонила она голову, оказываясь в нескольких шагах от Владыки. — Elen sila lumenn omentilmo^2.

Ослепленный оранжево-красными всполохами, рисуемыми закатом в её свободно ниспадающих волосах, Трандуил улавливал разбавляющие их золотые отблески. Видение из огня и золота. Неуловимое. Сотканное из песка времени, заметающего позабытые дороги. Закатная звезда, разгоняющая мрак мерцанием. Вот кем в эти мгновения была для него эллет.

— Anduneel, im gell ma le pada. Saesa omentien lle. Maa quel^3, — изумляясь косноязычию, не свойственному себе, он стоял перед ней, неспособный отвести глаз. — Vanimle sila tiri.

— Как я могла отказать, когда вы позвали? — скрывая замешательство за почтением, она мягко улыбалась.

Шагнув ещё ближе к Владыке, она отвела взгляд перед тем, как оказалась слишком близко. Её внимание привлекли круглые чёрные колонны, отливающие в лучах заходящего солнца оттенками синего. Осторожно протянув руку, она коснулась ближайшей из них кончиками пальцев и тут же торопливо отдернула их. Склонив голову к плечу, она позабыла о мантии, которая тут же сползла с плеч, отчего стало видно серебристо-голубую ткань платья, точь-в-точь такого же цвета, как глаза Трандуила в те редкие моменты, когда мысли его были светлы. Любопытство побудило эллет коснуться обеими ладонями гладко отполированной породы. Чужая сила протекала в живом камне, она слабо пульсировала под кожей, едва уловимо покалывая.

— N'a m'ara! — Через плечо посмотрев на таура, будто извиняясь, она пояснила: — Алатариэль хранит Лотлориэн от вторжения. Она бережет его жителей, но здесь… этот лес дышит вами, Владыка, — восхищения в её глазах было столько, что, хотелось качаться на его мягких теплых волнах. Но голос эллет был полон горькой, почти злой, насмешки неясного рода. — Вот она — разница между нолдор, взявшейся править Цветущим Лориэном, и истинным королем. Когда она устанет от неминуемых изменений, накроющих Средиземье, когда получит прощение и отправится в Валинор, вы всё ещё будете здесь и будете править Эрин Галеном.

Забывшись, она произнесла имя Пресветлой Госпожи на языке тэлери. Так, как когда-то это делала её мать. Но Трандуил ничем не выдал того, что заметил оговорку. Впрочем, даже если бы он позволил тени подозрения пасть на своё лицо, она бы не заметила этого. Опьяненная огромной силой, протекающей под ладонями, она прикрыла глаза, пытаясь увидеть насколько далеко и насколько прочно тянется золотая сеть, наброшенная тауром на владения. Когда ей это почти удалось, его голос отвлек её.

— Смелые слова.

— Правдивые, — берясь за края мантии, она вернула её на плечи. — Вы это знаете. И она знает.

— И вы не боитесь гнева Владык? — подойдя к столу, он налил обоим вина. Отпивая глоток, он протянул бокал эллет, тут же с благодарным кивком принявшей его. — Моего из-за того, с какой легкостью вы игнорируете установленные приличия, и её из-за того, что вы принижаете её силы.

Андунээль смотрела поверх поднесенного к губам бокала прямо в глаза Трандуила, когда произнесла:

— Achasamin fern anann.