С тех пор прошла не одна тысяча лет, и вот теперь он снова услышал почти забытый мотив. Слова, что вставали стройным рядом теней из прошлого и неумолимо наступали, атакуя в самое сердце.

Город снов, ушедшей мечты,

Ветер разлук остался за стенами…

Скажешь ты, что путь не найти

В древний город любви, оставленный богами.

Неслышно ступая по траве и листьям, перешагивая корни деревьев, Владыка шёл на звук. Он никогда раньше не слышал этого голоса, но слух цеплялся за что-то. Какие-то едва уловимые и смутно узнаваемые интонации. Отодвинув ветвь молодой рябины, усыпанной рубинами ягод, он замер, не желая выдать себя. Перед ним, посереди залитой солнцем лужайки, сидела Андунээль. Негромко напевая, она один за другим поднимала с подола камзола пестрые листья и вплетала их в роскошный венок. Быть может, эта картина была бы обычной, если бы на плечах и ногах эллет не сидели небольшой стайкой лазоревки. Одна из них, самая молодая, деловито перебирала клювом листья. Те, которые она оттаскивала поближе к Андунээль, эльфийка тут же добавляла в венок.

Это было так давно,

Что свет древних звезд не помнит об этом.

Это было на краю,

На границе сил до края света возник

Город Любви. Город Любви…

Древний город любви, оставленный богами…

Когда голос стих, короля охватила внезапная грусть. Словно из яркой палитры убрали какой-то оттенок. Вроде бы и не разберешь который, среди разнообразия других цветов. Но без него картина уже не была прежней.

Опасаясь спугнуть увиденную им впервые расслабленной эллет, Трандуил затаил дыхание, когда она, скрепив концы венка, водрузила его на голову. Легко поднявшись на ноги, она медленно закружила по лужайке, запев новую песню. Корона из осенней листвы сливалось с золотом и огнем заката в её волосах. Она будто светилась.

Первая стрела рассвета, глаз твоих мгла.

Хрупкая вода сменилась тёплым дождём.

Оглядев ветви ближайших к Андунээль деревьев, он отметил, что лазоревки слетелись к ней, должно быть, чуть ли не со всего леса. Десятки внимательных глаз-пуговок следили за её танцем и не смели перебивать пения. Но вдруг одна из них. Та самая, что выбирала листья для венка, заметила Владыку. Испуганная, она преданно бросилась предупреждать целительницу, заполошно размахивая крыльями перед её лицом.

И в моей руке не удержать два крыла.

В небо летит, кто для полета…

Подставив птице руку, на которую та тут же села, Андунээль резко замолчала, поворачиваясь в сторону Трандуила. Не зная наперед кого увидит, свободной рукой она потянулась к клинку в набедренных ножнах. Но рука наткнулась на пустоту. Почти одновременно с этим эльфийка увидела стоящего в тени деревьев короля Мирквуда — наваждение из сна, обретшее форму. Тот шагнул к ней, понимая, что скрываться и дальше нет смысла.

— Здравствуйте, Андунээль, — мягко приветствовал он, заметив насколько его появление изменило её настроение, после чего указал взглядом на венок. — Настоящая лесная корона, — поставив перед собой посох, он изящно опустил на его навершие вторую руку и сдержано улыбнулся. — Вам идет.

— Если она настоящая, то должна принадлежать вам.

Вспомнив о договоре, озвученном им в их последнюю встречу, Андунээль сделала глубокий вдох и сняла с головы венок. Не решаясь посмотреть в глаза мужчины до того, как сделает задуманное, она подошла ближе к нему и, потянувшись, осторожно надела корону из листьев на его голову, старательно пристраивая её так, чтобы та другая, что уже была в его волосах, не съехала. Через пару мгновений эльфийка отпрянула от замершего Владыки и тут же окинула его придирчивым взглядом. Решив, что венок неплохо смотрится с его золотыми и алыми одеждами, она позволила себе довольную улыбку.

Трандуил же смотрел на неё и не мог решить, как должен повести себя. Улыбнуться и сделать вид, что всё в порядке? Или хмуро свести брови и поджать губы, давая понять, что какой бы не официальной ни была обстановка, он оставался королем? И это притом, что он сам хотел видеть её более живой, чем в те моменты, когда она ограждала себя от мира почтением и спокойствием. Но разве мог он подумать, что эллет поведет себя подобным образом?

— Откуда вам знакома песня о Древнем городе? — тихий спокойный голос нарушил молчание.

— Песня? — изобразила недоумение Андунээль, вскинув брови.

— Та, которую вы пели некоторое время назад, — кивком подтвердил таур.

— Слышала её в Лотлориэне, — как ни в чём не бывало, ответила эллет.

Слишком быстро и слишком легко для правды. Трандуил беззвучно усмехнулся, кривя уголок губ. Она лгала. Смотрела ему в глаза и без тени смущения лгала. Чтобы ни заставляло её делать это, Андунээль не желала признаваться в том, где услышала песню. Казалось бы, какой другой вопрос мог быть легче этого? Любой, который не касался её прошлого. Ответ пришел сам по себе. И тогда он решил обойти проблемную тему окольными путями.

— Вас любят птицы, — указав взглядом на разлетающихся лазоревок, заметил он.

Андунээль сжала губы, в последний момент сдерживая готовую сорваться с них неправду. Встретив взгляд Владыки, она поняла — любая ложь будет им узнана. Он без труда угадает её в интонациях, отыщет в малейшем изменении на лице. Но что она могла предоставить ему? Полуправду? Вряд ли таур Трандуил ограничится ею. Разница в выборе была не велика. И всё же она сделала его.

— С одной из них я знакома давно.