Нэнси перестала дышать.

Не могла пошевелиться. Застыло не только тело, но и сама душа. Мысли спотыкались друг о друга, кубарем переворачиваясь в голове. Похолодели руки. А затем и вовсе затряслись. Мелкая назойливая дрожь пробрала все тело. С невидящим взглядом она потянулась к одной из миниатюрных раций — предназначенных для переговоров внутри лагеря:

— Ирэн… зайди ко мне пожалуйста…

Нэнси поднялась на отяжелевших ногах и потерянно обвела комнату взглядом. Во рту пересохло.

Что же делать?

Неужели это она?

Конечно это она… Ошибки быть не может.

Но как?!

Она мертва…

Но мертвые не говорят тебе «привет» по рации. Тем более не назначают встреч…

Шагов по лестнице Нэнси не слышала, как и ничего другого вокруг. Каким-то липким и пугающим помутнением затянуло рассудок.

— Нэн? Ты в порядке? — в дверном проеме показалась голова Клементины.

Клем обеспокоенно уставилась на подругу. Отбросила журнал записей провизии, что несла для главного радиста. Быстрым шагом приблизившись от двери на середину комнаты — она обхватила Штурмана руками за плечи:

— На тебе лица нет. Что стряслось? Нэн? Плохо? — она осторожно потрясла подругу, но та не реагировала, — Нэнси! Не молчи! Ты меня пугаешь!

— Мне нужно идти. — коротко бросила маленькая женщина, изменившимся голосом.

— Куда? Что случилось?!

Нэнси подошла к одному из шкафов на негнущихся ногах и принялась рыться внутри.

— Нэн… да что произошло?

— Мне нужно идти.

Бронежилет стянул тело. Нож в чехле закрепился на поясе. Вслед за ним пара пистолетов: SIG-Sauer P320 X-Five калибра 9x19 Parabellum. Нэнси закрепила несколько дополнительных магазинов.

— Нэнси. Я тебя никуда не отпущу пока ты не объяснишься. — Клементина решительно преградила Штурману дорогу.

— Мисс Уокер? Вы звали? — в радиорубку заглянула темноволосая высокая женщина.

— Да Ирэн. Смени меня на рации. Спасибо.

Прозвучало как приказ. И даже сухая благодарность, так и отдавала формальностью. Ирэн пожала плечами и прошла к столу с установкой.

— Все последние записи на столе. Ты разберешься… — Нэнси отодвинула Клементину, сама обращаясь к Ирэн, — Ты, вообще, молодец. Помни об этом.

Произнеся последнее уже в дверях — Нэнси скрылась из виду.

— Нэн! — Клементина рванула следом, оставив Ирэн в полном замешательстве.

Нагнала она ее у машины. Ворота лагеря оказались уже открытыми, естественно по приказу Штурмана:

— Ты не слышала что я сказала?!

Нэнси не обращала на нее внимание. Открыла дверь, которую тут же захлопнула Клем:

— Нэнси… не зли меня. Говори.

— Мне нужно идти.

— Куда? Ты почти не выходишь из лагеря!!!

— По делам.

— По каким делам?

— По личным. Тебе со мной нельзя. — Штурман вновь открыла дверцу машины и забралась внутрь, — …Не смей за мной ехать. Это касается только меня. И никого больше. Ты поняла?

Клементина не на шутку испугалась. Такой — она еще подругу не видела.

— Нэнси, пожалуйста. Если не хочешь — не говори ничего. Но одну я тебя не отпущу…

Завелся мотор автомобиля.

— Нэн!!!

Машина круто вывернула и вырвалась за территорию лагеря.

Шортервилл…

Поганое место. Даже деревней не назвать, не то что городом. Оно и до эпидемии то не особо прекрасное было, а теперь и вовсе — дыра дырой. Мизерный поселок, затерявшийся на полях Алабамы, у самой границы с Джорджией. Дома — которые можно пересчитать по пальцам — разбросанные на приличном расстоянии друг от друга. Широкое шоссе — тянувшееся куда-то за линию горизонта. Редкие деревья. Все больше равнины. Должно быть раньше, это место существовало лишь благодаря дальнобойщикам. Теперь же, лишь мертвецы навешали застенки местной забегаловки. Группа выживших — бродящих в безнадежных поисках пропитания — забрела в этот забытый богом городок, спасаясь от мертвецов. Нашли они — эти девять человек — только новых зомби. Группа состоящая из четырех женщин и пятерых мужчин, путешествовавшая вместе как пару месяцев — трещала по швам. И с каждым днем, все сильнее. Никакой согласованности в действиях; никаких общих целей и стремлений. Нэнси не нравились эти люди, прибившиеся к ней и Антонио — ее другу, и просто хорошему человеку. С ним она познакомилась еще во Флориде. Помогая друг другу они сумели покинуть город и весьма успешно выживали вдвоем. Но потом появились посторонние. Антонио не смог бросить живых на произвол судьбы, а вот они видимо смогли, да еще и без зазрения совести. С очередной вылазки — он не вернулся. Бенджамин — упитанный малый, лет тридцати с небольшим и уже тогда начинавший сильно лысеть — заявил что Антонио «просто не успел выбраться…» Нэнси прекрасно знала, да и видела что он недоговаривает. Бен изначально возомнил себя лидером и главным в группе. Ему приходилось невыносимо сложно мирится с рассудительным и добрым Антонио. Бесил он его, проще говоря, очень сильно. «Он точно его бросил…» Нэн была в этом уверена. Винила себя, в том что ее не было рядом в тот момент. Да так и не простила. Тогда Нэнси и решила уйти из группы, как и собиралась.

Но… Дженни. Да Дженни. Из-за нее было ужасно много проблем. А она нянчилась с ней как с самым дорогим существом на свете. Нэнси чувствовала к этой девчонке небывалую привязанность. Думала о ней, как о своей собственной дочери, которой у Нэн никогда не было. В день смерти Антонио, она осталась с Дженни — в очередной раз успокаивая ее истерику. Дженни была не плохим человеком. Пуглива, слабохарактерна — да, но плохим человеком она не была. Пятнадцатилетка, выросшая в тепличных условиях; трясущихся над ней родителей; неспособная позаботится о себе ни на йоту. Чего уж говорить — таких было огромное количество. Большинство, если откровенно. И долго они не жили. Полгода с начала эпидемии — и ряды молодого поколения знатно уменьшились. У Дженни была сестра. Старшая. Миранда. Редкостная сука. Каким-то магическим образом умудряющаяся откопать немного наркоты даже тогда, когда люди не могли найти завалявшуюся пачку лапши быстрого приготовления. Вечно злая, дерганная гадина — не слушающая никого и не ставящая никого превыше себя любимой. Никого и ничто. Двадцатичетырехлетняя Миранда, якобы «заботилась» о младшей сестре. Ага. Как же. Вся ее забота сводилась к нравоучениям младшенькой, от которых Нэнси так и передергивало. Пару раз притащила Дженни вшивых чипсов — так та, на седьмом небе от счастья была. Тянулась к старшей сестре, как к последнему лучику надежды. Чего Миранда в упор не замечала, частенько награждая сестренку неслабыми пиздюлями — за плачь или, как она выражалась: «распущенные сопли». Джен удерживала Нэнси рядом. И в этом была ошибка самой, тогда еще не ставшей, «Штурманом». Вечно она не могла оберегать девочку. Она это понимала. Точно так же, как и понимала, что старшая сестра погубит подростка быстрее мертвяков. Это понимала Нэнси, но ни как ни Дженни. И даже попытка… «продажи», своей сестренки банде рейдеров — от которых с огромным трудом удалось избавится — не особо убедили глупышку в том, что Миранде на нее насрать…