Притащив Сильвера к одному из деревьев — Странник ударом руки обломал толстую ветку и приподняв мужчину за грудки — в буквальном смысле «насадил» его на острый сук. Кусок ветки пробил левую лопатку и вышел снаружи — вызвав кошмарные повреждения организма. Кровавые и пугающие повреждения. Когда крик боли и ужаса немного стих — Босс начал говорить:

— Количество людей в СБ?

— Я… я не знаю! Может… может сотня!!! Господи!!!

— Точнее. — Странник надавил на плечо, медленно проталкивая тело глубже к стволу, под душераздирающий крик.

— Больше!!! Больше сотни!!! Хватит!!! Прошу!!!

— В Батон-Руж находятся основные силы?

— ДА!!! ДА!!! И весь Лафаейтт!!! И вокруг города! Авнпос-ты… БОЛЬНО!!!

Странник надавил посильнее:

— Точнее.

— Прямая дорога до Лафайетта! Десятое шоссе! Сейнт Мартин Пэриш!!! Почти во всех неб…больших городках… Буэч! Торберт! Роздейл! Брашли и Рама!!! Прекрати! ПРЕКРАТИ!!!

— Это юг. На север?

— В-в Парлейндж! И в Морганса! По реке! По реке!!! Дальше нет!!! Клянусь!

— А как же маленький лагерь с заключенными? Недалеко отсюда?

— Ком-м-анда из Мак-Креи! Они… Они занимались набором новых людей… Вы их перебили!!!

— На восток? Другие города?

— Пос-с-ле Лафаейтта пусто… Все сожжено! Хватит!!! ПРОШУ!!!

— Александрия?

— Александрия мертвый город! Только мертвецы! Только мертвецы!!!

— Молодец… Передохни. Подыши…

Босс убрал руку с плеча и медленно прикурил сигарету — все еще находящуюся у Него во рту. Сильвер запивался слезами боли. Он с огромным усилием пытался устоять на носочках. С ветки дерева, на землю, равномерно капала кровь.

— Хочешь? — Феникс преподнес сигаретку к мужчине висящему на суку, и вставил ее в рот Сильвера. Сигарета выпала — не удержавшись в дрожащих губах.

— Зачем Ты… это делаешь? Чего…чего Ты хочешь? — прошептал мужчина.

— Жизни, должно быть? Для Своих маленьких идиотов… Да и для всех, кто захочет жить — не боясь завтрашнего дня.

— «Белая Сила» очищает эту землю! Мы… мы боремся ради выживания людей, больной Ты ублюдок!!! Только сильнейшие смогут выжить!!!

— Мда… Где-то Я это уже слышал. Ну-с… Продолжим…

— …В общем… как-то так.

— Ох-ре-неть…

Удивленно и многозначительно прошептала Нэнси, откинувшись на спинку стула. Клементина и Марк сидели за столом, напротив нее. Эти двое — не отрываясь от приготовленной Нэн еды — вкратце поведали ей о некоторых отличительных особенностях Странника.

— То есть — «Бессмертный»? Вы не шутите?

— Нисколько. И не совсем «Бессмертный». Если повреждения слишком тяжелые, то требуется больше времени для восстановления…

Клементина повернула голову к Аврелию и почему-то вопросительно на него поглядела.

— Однажды шею Себе сломал. Потом еще и сожгли Его. Потребовалось три, или четыре дня, для «возрождения». — сухо отчеканил Марк, избегая подробных деталей и предыстории получения таких увечий. Промолчал и о том, что было после…

Нэнси обратила внимание на обеспокоенный взгляд Клем — направленный на брата. «Ну… у всех есть то, о чем они не хотят говорить.» Женщина не стала допытываться до подробностей, проявив тем самым столь редкий в наше время такт. Хотя ее так и «подмывало» поинтересоваться о длинном шраме на шее Аврелия, который она заметила почти сразу же:

— Столько войн… Как такое возможно? И помнить все это?! Все смерти… Трудно представить… как это тяжело… Феникса можно только пожалеть…

Зед — лежащий под столом — тихо и грустно заскулил.

— И где Странник вас «таких» находит?

Вопрос Элизабет — прошедшей на кухню из кабинета — был обращен в пустоту. Но тон ее голоса, так и сквозил надменностью.

— Каких «таких» Эл? — Марк с недовольством сложил руки на груди.

— «Пожалеть; понять; принять». Какие вы все жалостливые! А люди как умирали вокруг — так и будут умирать! Да Босс же тащиться от всего этого, лицемерные вы убийцы!

Девушка швырнула маленькую металлическую чашку в раковину — с плавающими, в теплой красноватой воде, окровавленными салфетками — и категорично ушла наверх.

— Что это с ней? — удивилась Нэнси.

— Ааа… не обращай внимания. Это у нас как с добрым утром… — махнул рукой Аврелий.

— Она у нас единственная «нормальная и адекватная», вот и страдает. — поддержала его Клементина.

— Страдает она — двойными стандартами… «Людей убивать нельзя; но когда я не вижу — можно.» или «Нельзя убивать; но они в меня стреляют — чего вы ждете?!»