Шрифт:
– Ну, когда вы еще были в корсете, у вас была большая грудь. Большая грудь в трикотажном бюстгальтере выглядит не очень, но это ваше дело… Если вы, конечно, опять не ошиблись…
– Нет, я не ошиблась. У меня очень красивая грудь. Я вообще могу ходить без бюстгальтера.
– И напрасно. Обвиснет. Моя первая жена после родов имела неосторожность отказаться от этой части туалета. Ей было, видите ли, так удобней кормить.
– Но так действительно удобнее кормить.
– Боже мой, у вас есть ребенок?
– Какое это имеет значение?
– Что вы! Молодая мать – это так сексуально.
– Никогда бы не подумала. А впрочем…
– Да-да. Мне очень нравится это. Вы сидите на стуле в вязаной майке и джинсах на бедрах. Ваша огромная, чуть обвисшая грудь лежит в трикотажном бюстгальтере. В соседней комнате спит ребенок.
– Звеня браслетом, я медленно расстегиваю молнию и…
– Да снимите уже этот чертов браслет, вы же его разбудите!
– Кого?
– Малыша. Грудные дети очень чувствительны к посторонним звукам.
– М-м-м… Я снимаю браслет и чувствую, как мои бедра сводит от желания.
– Нелогично, но…
– Ширинка уже расстегнута, и джинсы падают на пол.
– Уже лучше.
– Вы подходите сзади, и я чувствую ваш запах.
– Так-так, я начинаю возбуждаться.
– Вы входите резким толчком, так, что я замираю от неожиданности.
– Да-а-а.
– Оно мягкое, упругое, влажное и серое.
– Да-а-а.
– Оно вас обволакивает. И вы входите глубже и глубже.
– Да-а-а.
– Двадцать миллиардов нервных клеток содрогаются от ваших движений.
– Да-а-а, мне нравится это.
– Через левое в правое, пронзая мозжечок.
– Да-да, пронзая…
– По влажности взад и вперед.
– Взад и вперед, взад и вперед…
– Вы кончаете резко и мощно, так же как и начали. Сперма льется из моих ушей и глаз.
– Да-а-а-а…
– И мне не надо глотать, потому что она уже внутри.
– Да-да, не надо…
– …Взрывается от переполненности, всеми своими двадцатью миллиардами нервов.
– Да-а-а, взрывается… Хм… а что вы будете делать с образовавшейся дырой?
– М-м-м… Наверное, куплю шиньон.
– М-м-м… Но это так неполезно!
– Ну придумаю что-нибудь еще.
– Может быть, вам все-таки дать телефон моего врача?
– В другой раз. Увы, в другой раз.
– Спасибо вам, Анжела.
– Не за что. Звоните нам еще.
– А все-таки запишите телефон, он недорого берет…
ФАСОЛИЙ
«Не на кого пенять», – понимаю я, разглядывая кривую ухмылку, расплывшуюся над куском оторванных от стены обоев. Если бы кто-нибудь заставил меня вывести формулу Ф., получилось бы нечто вроде:[(папинька + маминька) – положительные черты]х 10.
А если добавить к этому чуток дедушкиного прищура, капельку бабушкиной нелогичности и пятнадцать кил детской дури, то нет сомнений – получится именно мой ребенок.
И ведь как удивительно вышло: если и у меня и у Димы есть хорошие качества (ну ежели, конечно, как следует присмотреться и взять самую большую лупу), то у маленького Ф. их или нет вовсе, или есть нечто гипертрофированное.
Например, самостоятельность.
Ну вот папинька у нас самостоятельный – дальше некуда. Вчерась прошу у него лампчку в ванной над зеркалом поменять: темно, прыщей не видно и вообще. Точнее, вру – две недели назад прошу поменять, а вот вчерась выпадает счастье. И что вы думаете? Правильно. Было у меня в ванной три лампочки, из которых одна перегоревшая, а теперь ни одной. Нуда, с напряжением не рассчитал – ввернул большей мощности, так что вся сеть перегорела. Да, заменит. Через неделю-другую. Не, если по большому счету, Дима умеет все или практически все. А если не по большому, то благодати хрен дождешься, и предпочтение отдается тем делам, которые ему нравятся.
С малышом Ф. то же самое. Фраза «Мам, я фам» появилась в нашем доме месяца эдак четыре назад. Как и всякая неопытная мать, я на данную фразу молилась и всячески радовалась ее появлению. (Сейчас будет слово «х…».) X…
Увы, он не начал убирать игрушки, вытирать пыль и варить обеды. Фамофтоятельность – такая хитрая штука, что проявляется только в исключительных случаях по велению левой пятки.
Например, если утром по кухне плавают коты, носки и фантики, то можно сделать только два вывода:
1. Какой-то кретин на букву «Д» забыл запереть двери.
2. Тимофей Дмитриевич – душка – решил вымыть посуду. Разумеется, «фам».
Или вот в прошлый раз полы драила. Пол у меня из светлого ламината, так что мыть приходится часто, чуть ли не через день. В противном случае вид такой, как будто мы тут не только убиваем, но разделываем и консервируем.
И вот мою я, мою, и наконец, когда все вроде бы чисто, отправляюсь в сортир с газеткой. Через десять минут возвращаюсь и соображаю, что неплохо бы еще раз посетить клозет, в противном случае не донесу. Весь коридор и кусок пола в детской покрыты толстым слоем коричневатого жира. Ну да, дитя вымыло полы грязной посудной губкой. Вполне фамофтоятельно и не без усердия…