Сам факт запоздалого введения пищевого контроля указывает на основательные пороки советской системы распределения. Пищевые отравления вели к госпитализации и многочисленным случаям летального исхода. Однако даже после организации системы контроллёров на местах выдача тухлой рыбы, гнилого картофеля, овощей, просроченного мяса, колбасы и других товаров не прекратилась. [584]

Другим фактором отравлений стало вынужденное потребление очисток и отбросов. В 1919 году некоторые исследователи продуктов питания указывали на то, что в связи с изменившимися условиями питания существовала тенденция совершенно не учитывать скидок на отбросы. Это был резонный аргумент. Население стремилось максимально использовать отходы в пищу. [585]

Советский экономист и заведующий отделом статистики Наркомтруда С. Г. Струмилин отмечал, что даже картофельная шелуха, кофейная гуща и тому подобные деликатесы переделывались в лепешки и шли в употребление. По словам экономиста, рыба, например, селёдка, вобла и другие сорта, перемалывалась с головой и костями и вся целиком шла в дело: „Вообще ни гнилая картошка, ни порченное мясо, ни протухлая колбаса не выбрасываются. Всё идет в пищу.“ [586]

С нехваткой продуктов и усилением голода органы советской пропаганды стали усиленно рекомендовать горожанам сбор трав, растений и грибов для пропитания. В Петрограде научно-технический комитет при Комиссариате продовольствия издал по этому вопросу целый ряд специальных книг и брошюр. [587] , [588]

Они представляли из себя руководства для заготовки впрок дикорастущих растений, которые могли заменить огородные овощи. Подконтрольная партии печать доводила до сведения граждан, что употребление в пищу рекомендованных комитетом трав было возможно в сыром, варёном и переработанном, сушеном виде. [589]

Помимо этого в советской прессе всё чаще печатались советы по приготовлению продуктовых эрзацев, вроде киселя из овса. В ходе продовольственного экспериментирования то и дело давались новые рекомендации к питанию. В оборот пускались новые модифицированные продуктовые изделия.

В Самарской губернии в результате опытов из картофельной патоки стали выделывать рафинад. [590] В 1920 году издательский отдел Народного комиссариата земледелия выпустил брошюру П. Н. Штейнберга с названием „Использование овощей“. На лицевой обложке этой брошюры, под первым пунктом значилось: „Приготовление из овощей муки, патоки, сахарного песка, суррогатов чая, кофе, дрожжей, печений и т. п.“ Под вторым пунктом шло: „Рациональное и экономное приготовление пищи.“ [591]

Между тем, ещё весной 1918 года финансовый и продовольственный кризис в РСФСР достиг новой отметки. Цены в очередной раз поднялись. По словам очевидца Н. Редена, свежее мясо, масло, овощи и фрукты нельзя было достать ни за какие деньги. Хлеб обычно состоял наполовину из соломы, которая впивалась в десны и язык, а конина стала деликатесом. [592]

С усилением голода в городах и пригородах пришлось всё чаще прибегать к огородничеству. Огородничество помогало населению выжить. [593] Однако с нехваткой продовольствия местные органы стали прибегать к ограничению перевоза овощей и изьятию их с огородов. [594]

Так 4 сентября 1918 года Вологодский Городской Продовольственный Комитет выпустил обязательное постановление. В нём Горпродком информировал население, что вывоз всякого рода овощей из города без специального разрешения запрещён. Вологодский Горпродком также обязал всех владельцев промышленных огородов и все организации и учреждения, имеющие свои огороды, в трёдневный срок представить ему сведения о количестве снятых и неснятых овощей, как и сведения об ожидающемся урожае на огороде. Виновные в неисполнении и уличенные в предоставлении неверных сведений, передавались в военно-революционный суд. [595]

Таким образом, городские власти сначала рекомендовали продовольственные альтернативы, а потом сами же их и саботировали. На селе продовольственное положение некоторых слоёв населения было зачастую не лучше, чем в городе. Особенно тяжело было бывшим представителям дворянства. После Октября они потеряли средства к существованию и были вынуждены вернуться в свои имения. Общественный деятель А. С. Посников писал из Вяземского уезда Смоленской губернии: „Муки в продаже, конечно, нет, а продовольственные комитеты выдают в деревне какую-то смехотворную дозу, чуть не гомеопатическую.“ [596]

Уничтожив крупную торговлю, советский строй взялся за уничтожение мелкой торговли и самоснабжения: мешочничества и лоскутничества. [597] , [598] Мешочников жестоко преследовали, штрафовали и реквизировали их собственность. Положение от 5 августа 1918 года о заградительных реквизиционных продовольственных отрядах, действующих на железно-дорожных и водных путях, стало трагедией для миллионов людей. [599] , [600] , [601]