— Я опять спас твою глупую задницу от дерьма! Как на этот раз расплатишься?

Мужчина резко даёт по тормозам.

Я бросаюсь к дверной ручке, но звучит характерный «щелк» и двери блокируются.

Массивное тело накрывает меня собой, окуная то в прорубь, то на самое дно жерла извергающегося вулкана.

— Рита, Рита, Рита… 

Хрипит рядом с ухом его страшный голос, напоминающий урчание льва, и сумасшедшие цунами из дрожи несутся вдоль позвоночника, аж дыхание перехватывает.

Медведь грубо хватает меня за шею, разворачивая к себе лицом. Пугаясь, я выставляю вперед руки, сжимаю кулаки, готовясь обороняться.

— Я тебя сейчас сожру!

Рывок.

Он резко тянет меня на себя и жестко целует в губы.

Нет!

Опять?!

Я пытаюсь отбиваться, вырываться.

Бесполезно.

Наглый гад лишь углубляет поцелуй, раскрывая языком мои губы и глубоко толкается им в рот.

Мгновение… я мычу, когда его ручища со шлепком обрушивается на мою левую коленку. Ползёт вверх, поднимая платье до уровня бедёр, и ныряет под трусики. 

— М-м-м…

Замахиваюсь, чтобы от души врезать кулаком по бородатой роже, но мою руку ловко скручивают за спину — наглец меня обездвижил.

Медведь разозлился. Я почти его треснула! Чтобы меня наказать, он засунул язык максимально глубоко, заработал им быстрее, вкручиваясь в горло похлеще сверла и воруя мой кислород.

— Девочка готова для траха? — пальцы скользят по тонкому шёлку трусиков. Надавливают на них, проверяя на влажность. — Не зажимайся, ноги шире раздвинь, хочу проверить насколько промокли твои трусишки.

— Ни. За. Что, — задыхаясь, стону в его проклятый, дерзкий рот.

Губы опухают и болят от жёстких ласк всего за пару секунд.

— Так-с, куда я запихнул гандоны...

Он немного отстраняется, протягивая лапищу к бардачку, а я, пользуясь моментом, щедро кусаю придурка за бороду.

— Ар-р! Какая горячая ведьмочка. Ты чё, меня укусила? 

Показываю козлине язык, довольная собой. 

Ну хоть как-то получилось показать характер и отомстить за дикие пляски его похабного языка в моём ротике.

— Сейчас весь пыл из тебя вытрахаю. Так жёстко буду долбить пальцами, что обкончаешься сто раз подряд, за то, что посмела меня укусить, сучечка бойкая!

Он сильнее нажимает пальцем на трусики, разводя ещё шире мои бёдра, выдавливая из них влагу. Надорванный стон вырывается из моего горла.

Ох, божечки, как же сладко становится…

Одно прикосновение — а меня как будто молнией шарахнуло.

Ну почему мне так хорошо?

Ненавижу утырка, но не хочу, чтобы он останавливался.

Понимаю, что нам нельзя, и я подло поступаю, предавая маму, но эта запретная, сумасшедшая страсть… сильнее всего на свете.

Как самый сильный в мире наркотик.

Руслан вальяжно оттягивает в бок трусики и уже кружит пальцем по влажным лепесткам жаждущей дырочки. Дрожь по телу усиливается, до такой степени, что зубы начинают бить чечётку. 

— Ох какая! Горячая и готовая на всё! Ты течёшь, малая, сиденье мне все почти замарала росой своей сладенькой. 

— Не г-говори так…

Грязно. Некрасиво. Ужасно.

— Ненавижу твои пошлые шуточки, — подскакиваю от проклятой дрожи, будто попрыгунчик, хватая губами воздух.

— Ну окей, меньше болтовни больше тра… Дела.

Негодяй набирает разгон и резко всаживает в меня палец.

— О-х-х!

Я почти кончаю.

От одного толчка.

Боже, да я точно ненормальная!

Невозможно так зверски сильно хотеть человека и одновременно ненавидеть.

— Да-а! Обожаю твои стоны и дрожь по телу… Обожаю как ты туго меня сжимаешь, — жарко дыша мне в лицо, Руслан начинает двигаться, набирая скорость. Он трахает меня пальцем до изнеможения, до такой степени, что хочется сдохнуть от мучительных пыток.

Ведь нахал намеренно надо мной издевается! Чувствует, как сильно твердеют стеночки лона и останавливается, не позволяя кончить. Как будто знает о приближении оргазма. Наверно слишком опытный любовник. 

— Мечтаю опять засунуть в твою узкую дырочку свой член, — он долбит меня пальцем уже более властно и уверенно. Шипит в губы и набрасывается на них снова и снова, терзая, облизывая, трахая языком мои губы и рот как осатанелый. До свежих ранок, до привкуса крови, до ноющей боли в области губ и щёк.