— Ну всё, погнали. Едем дальше, — он заводит двигатель, выкручивая руль влево, выезжая на дорогу. — Я б тоже не прочь парок спустить, но мама твоя волнуется. Надо поторопиться.

Молчу.

Голову в открытое окно высовываю и остываю, стараясь отключить голову.

Самоедство сейчас ни к чему, и так нехорошо. Надо просто взять и пережить долбанный ад. Я не привыкла сдаваться.

Ничего, ничего. Что-нибудь придумаю. Обязательно!

Пусть сегодня я проиграла битву, но… не войну.

— Ну вот мы и приехали.

Тачка тормозит напротив знакомого дома. Руслан деловито паркуется в месте, отведённом для парковки. Припарковавшись, глушит мотор.

— Волосы поправь и испарину со лба вытри, а то выглядишь так, как будто тебя только что хорошенько трахнули.

— Ну ты…

— Там мамка в окне маячить, язычок прикуси, — строго предупреждает.

— Как же ты меня достал!

— Правда? — выпускает смешок. — Да я только начал. Не представляешь какая у меня бурная и опасная фантазия. Нам ещё много чего предстоит попробовать. Я стал твоим первым мужчиной, а значит, на мне большая ответственность.

— Правда?

Не ожидала такое услышать.

Неужели здоровяк на время выключил подонка?

Но не тут-то было…

— Ну да, ты ж неумёха в постели, даже целоваться только не умела, я буду тебя учить. Всем грязным вещичкам обучу, задашь джазу опытным шлюшкам, — гад игриво подёргал бровями. — Не переживай. Станешь профи в этом деле. Отменной сосалкой и давалкой. Но только моей! Я заядлый собственник.

— Дурак!

— Но, но, но, — пригрозил пальцем у лица. — Ты помнишь, да? Что я наказываю грязный ротик за плохие словечки.

Медведь руку на пах шлёпает, поправляет огромный бугор, торчащий в области ширинки. 

— Жмет, сцуко, яйца в смятку. Там Армагедец полный в трусах. А всё из-за тебя, малая. Не притихнешь, добром свои жидким твой бойкий ротик нашпигую, некогда будет говорить с чле… с органом моим здоровенным за щёчкой.

Нет слов.

Какой же он все-таки гад напыщенный, ещё и пошляк!

Надо ноги делать.

Остыть немного, отдохнуть в одиночестве.

О да! Люблю тишину, темноту, одиночество.

Крепкий чай с лимоном, хорошую книгу или фильм в компании толстого кота или тёплого пледа.

Быстренько расчесываю волосы пальцами, а платье уже десятый раз подряд поправляю. Оно пропахло чем-то таким… мускусным и неприличным. Что уже говорить про внедорожник? Каждый уголок здесь смердит грязным трахом. Боги, как стыдно…

Стоп.

А где мои трусики?

Внезапно я ощущаю холодок между ног.

Когда он успел их полностью стянуть?

Опять в свою норку утащил?

Очередной трофей?

Интересно, он у всех своих шлюшек так нагло бельё ворует, или это я такая особенная?

Ворюга! Похититель женских трусиков, балин.

Наглый извращенец!

Злость меня берет.

Теперь меня трясёт не от кайфа, а от от ярости.

— Козли... — глотаю ругательство. Взгляд Медведя меняется. Глаза становятся черными и опасными. Приходится захлопнуть рот. Иначе… будет бо-бо за оскорбление.

— Вылезай, малая. Трусы свои мокрые не забудь, — он грубо швыряет мне их на колени. — Сейчас ты идёшь, переодеваешься и миришься с матерью, поняла? Или будешь иметь дело со мной.

Рывок. Он набрасывается на меня сверху и очень больно кусает за ушко, нагоняя больше страха и давая понять, что его слова не пустая угроза.

— Ай-я-я-й! Ты больной!

Громогласно смеется, пока я отталкиваю его от себя, открываю дверь, вылетая на улицу. Бегу к крыльцу, захлебываясь от слёз и стыда, комкая в кулаке собственные трусики.

Входная дверь дома открывается, на крыльцо вылетает мама, заключая меня в объятия:

— Ну слава богу, нашлась!

Я быстро засовываю трусики в карман кофты.

Чувствую себя так паршиво, будто только что кого-то ограбила, а мама — тот самый полицейский, который спешит меня арестовывать.

— А с коленкой что?

— Просто упала. Ерунда.

Мама переводит взгляд за мою спину — позади вырастает гигантская тень.

Я хочу сжаться в комочек от прошибающей насквозь доминирующей энергетики.

— Руслан, спасибо тебе большое, как же быстро ты её нашел.

— Пустяки, — отмахивается мужлан. — Ну что, продолжим? Я капец какой голодный. Слопал бы целого слона!