Сэтман ринулся вперёд, но я уцепилась в него, не давая накинуться на капитана. Бой будет неравным — у Сэтмана связаны руки.

— Она не добыча! Она — моя жена! — заорал он, как бешенный.

— И не поспоришь! До тех пор, пока ты жив — она твоя жена, — небрежно обронил негодяй.

Я замерла от страшной мысли. Сэтман тоже вздрогнул.

На палубе собралось довольно много ухмыляющейся публики, ожидающей представления. От смеющихся взглядов стало не по себе. Что они ещё задумали? Я с ужасом смотрела то на капитана, то на Сэтмана. Их взгляды скрестились, и ненависть стала ещё более ощутимой.

Несколько человек подошли к нам и оттянули меня от мужа. Сэтмана потащили к мачте. Он попытался вырваться, но пираты несколько раз ударили его в живот. Чтобы я не орала и не пыталась помешать им, меня схватили и зажали рот. Сэтману было не справиться с полудюжиной крепких мужчин. Через минуту он оказался привязанным спиной к мачте с кляпом во рту. Меня тоже связали по рукам и ногам, в рот запихнули кляп и бросили под ноги Сэтману.

Капитан довольно ухмыльнулся и потёр руки.

— Как я погляжу, представление уже началось, — отметил он. Подошёл ко мне и мыском сапога толкнул, чтобы с бока я перекатилась на спину. — Мммм… Когда молчишь, ты ещё прекраснее.

Тем же мыском сапога он раздвинул низ рубашки. Полочки разошлись, явив похотливому взгляду аккуратный треугольник светлых коротких волос. Сэтман замычал и задёргался, пытаясь высвободиться. Не обращая на него внимания, капитан сунул мысок сапога к моему лону. Я содрогнулась и сжалась. Грубая кожа сапога властно коснулась сокровенных мест, причинив боль. На мои глаза навернулись слёзы. Сэтман отчаянно вырывался и мычал.

Капитан посмотрел на него.

— Что такое, друг мой? — с наигранной заботой спросил он. — Тебе неудобно? Ну, ничего, потерпи. Потому что развлечения только начались!

Я испепеляла его ненавидящим взглядом. Если бы меня развязали, я, наверное, зубами вцепилась бы в его глотку. Он склонился ко мне.

— Сегодня ты станешь настоящей звездой. Тебе будет рукоплескать публика.

Помимо моей воли, глаза испуганно забегали, а дыхание участилось.

Больше он ничего не стал говорить. Дёрнул за один конец жгута, подпоясывающего меня, и узел развязался. Взявшись за полочки, он распахнул рубашку. Я закрутилась, умоляя его глазами прикрыть рубашку. Но он, казалось, не видел моей мольбы. В глазах зажглась похоть. Он потянулся ко мне рукой и щипнул за сосок. Тут раздалось шипение и он, вскрикнул, одёрнув руку. Запахло палёной кожей. Капитан замахал обожженной рукой, в то время как я не испытала никакого жжения. Так вот какова защита брачных уз! Посторонний мужчина не может даже дотронуться до меня!

— Сука! — завопил он и размахнулся, чтобы ударить меня, но вспомнил, что ещё одно прикосновение снова обожжёт его. — Жаль, что я не могу потрогать тебя, — выдохнул он и встал, оставив меня в неприглядном виде. — Если был бы уроженцем правящей семьи, то хоть облапать мог …

Я возблагодарила небеса, что он простолюдин. Не надо меня лапать. И даже лучше всего было бы отпустить. Но отпускать никто не собирался.

Капитан поморщился от боли — болела рука. Он вынул из кармана бархатный мешочек и достал оттуда малую щепоть золотистого порошка. Насыпал его на обожженную руку. Порошок зашипел и моментально исцелил раны. Так вот она какая, магическая россыпь! Видимо, капитан дорожил ею — у него осталось не так-то много этого чудодейственного порошка.

Сзади меня раздавались похабно-возбуждённые замечания. Оно и понятно — скрутившись калачиком, мне пришлось отставить попку. Рубашка хоть и была длинной, но не настолько, чтобы прикрыть ягодицы. Слёзы унижения и отчаяния скользили по лицу, но изменить своё положение я не могла.

Тут ощутила, как собравшиеся сзади пираты придумали для себя потеху: в мои ягодицы начали тыкать палкой. Было не больно, но стыдно и обидно. Зажмурилась, словно это могло скрыть меня от позора. Услышала мычание Сэтмана. Почему-то стало очень стыдно перед ним, что лежу вся доступная перед сворой мужланов. Хорошо, что пираты не могут трогать меня руками. Иначе было бы куда хуже.

Но я не угадала. Это самое «хуже» наступило куда раньше, чем можно было ожидать. Я почувствовала, как они концом палки стали исследовать мою промежность. Я замычала, задёргалась, но от этого сама же напоролась на твёрдый конец и взвыла от боли. Поспешно сунула связанные руки между ног, прикрыв гениталии.

Только похоти негодяев не было предела. Тут же почувствовала, как конец палки прикоснулся к анальному отверстию. Испуганно задёргала задом, но меня тут же придавили сапогом.

— Посмотри, как сжимается её дырочка! — хохотнул грубый голос.

— Просит, чтобы мы поиграли с ней.

От услышанного мне стало так страшно, что я стала извиваться, как могла, чтобы избавиться от верёвок. Но движения были ограничены, и кончик палки стал грубо протискиваться внутрь. Я ощущала напор и адскую боль, но что-то не пускало его в меня.

— Не лезет, — досадливо сказал кто-то, и в негодовании ударил меня палкой по попке.

От неожиданности и боли я взвыла и вывернулась, оказавшись на спине. Как же больно! Аж искры из глаз! Даже сразу не сообразила, что в такой позе им стали видны мои груди и живот. Руки я всё ещё держала между ног, поэтому главного зрелища им не довелось увидеть.