— Подержите, — протянул я чужие печень и легкие своим спутницам, вынул у охраны на воротах сердце, легкие и селезенку. — Пройдем охрану — вернёте, — предупредил я молчаливых девушек. — Не потеряйте.

За спиной послышалось дружное чавканье. Мордовороты на воротах резко побледнели, обмякли. Кто-то устроил представление с конвульсиям, кто-то пустил пену изо рта или схватился за горло, побросал котомки беженцев. Я удовлетворенно хмыкнул.

— Закрыть, закрыть ворота!! — тут же полетели крики со всех сторон, ополченцы Молчановой потянули на себя металлические створки.

Толпа стремительно поперла вперед. С боем и криками беженцы спешили попасть за стены цитадели, давили друг друга, кричали и бросали параноидальные взгляды в хвост процессии. Фигуры конвульсивно дергающихся на земле вояк так и вовсе вызывали у чумазых неприкрытую истерику. Какие же эти бородачи все-таки впечатлительные.

— Органы верните, — оглянулся я на своих спутниц, требовательно вытянул руки. — Ну? Чего смотрите?!

Что болотная, что черноволосая смотрели на меня виновато и растерянно, опустили головы. Левая сытно срыгнула.

— Где органы? — шикнул я девчонок. — Потеряли что ли? От мля!

За спиной лязгнул металлический засов. Огромные железные ворота окончательно закрылись, отрезая нас от галдящей толпы снаружи. Мы оказались на территории бывшей автостоянки. Здесь с беженцами обращались ещё с большей бесцеремонностью, заставляли догола раздеваться, приседать и проходить какой-то обряд. Ополченцы Молчановой громко и в рупор вещали о том, что осуществляется специальная дезинфекция и опрыскивали чумазых бедолаг бесцветной жидкостью, спиртом провонявшейся. Но я в эти сказки про дезинфекцию особо не верил. Ведьмам и её прихвостням доверять нельзя.

— Жуткий человек! Жуткий человек! — возле меня неожиданно заголосила миловидная инопланетянка, с глазами навыкате побежала к следующим воротам. — Хозяин монстров!

Три десятка беженцев разом уставили на меня и моих спутниц, шарахнулись в стороны. Половина достала припасенные в карманах битые объективы и видеокамеры, вытаращилась на бледных сестер через окуляр земной техники. Кто-то сразу же начал кричать, кто-то свалился в обморок или взял разгон до следующих ворот. Стихийно возникшая паника, казалось, вот-вот перекинется на остальную толпу. В толпе громко заплакал ребенок.

— Много болтаете, — поморщился я, вынул у окружающих меня инопланетян языки.

— Собирайте, не то потеряются, — бросил я на пол кучу органов, оставил чужеземцев ползать по мокрому асфальту и биться за свои конечности.

Недовольный происходящим, протиснулся дальше, к инопланетному мальчугану. Годовалый малыш размазывал слезы по своей мордашке.

— Злые дяди тебя обидели? — присел я рядом с ребенком, ласково потрепал того по макушке. — Кто тебя обидел? Покажи пальчиком. Сейчас добрый волшебник их накажет.

В нашу сторону ударил свет прожекторов, в окнах цитадели загорелись многочисленные огни, забегала по периметру охрана.

— Чего встали?! — разозленный, рыкнул я на болотных подруг. — Затушите свет!

Девушки мгновенно испарились со своих мест, растворились в толпе. Как по щелчку прожекторы стали гаснуть один за другим, взвыла сирена, ворота на следующую территорию стали медленно закрываться.

— Ну что? — улыбнулся я мальчугану, обвёл взглядом разбегающуюся во все стороны толпу и мчащихся к нам ополченцам Молчановой. — Покажи пальчиком, кто тебя обидел?

Ребенок, с открытым ртом меня разглядывая, вытянул пальчик в сторону ведьминых мордоворотов. Как я и думал. Такие лбы здоровые, а детей обижают, совсем совесть потеряли. А как же «солдат ребенка не обидит»?

— Сейчас мы их накажем! — вынул я сердце из бегущего к нам гипертрофированного громилы, вложил в ладошку ребенка.

Между маленьких пальчиков потекла густая красная кровь, затекла ребятенку в рукав, полилась на землю.

— Ну-ка, сожми кулачок, накажи злого дядю! — ласково улыбнулся я малышу, накрыл своей рукой его ладошку, сжал детский кулачок.

Человеческое сердце сочно лопнуло, разметало во все стороны кровавые брызги. Громила свалился как подкошенный. Я забрал из рук пробегающей мимо инопланетянки плетеную корзинку, поставил рядом с притихшим малышом.

— Теперь они у тебя в руках! — сообщил я мальчугану радостную новость, сложил в корзинку два десятка человеческих сердец. — Покажи этим гадам!

Оставив малыша возиться с корзинкой сердец, встал, накинул капюшон, пошёл вслед за толпой. Резервационная зона стремительно пустела и нужно было попасть за следующую стену раньше чем огромные ворота окончательно закроются.