— Ланимер, но как же так? — Диане всё ещё не верилось. Всего несколько минут назад они стояли в стеклянном Кубе и думали о том, как все вместе будут жить в общине приверженцев Тёмной Стороны Жизни, как вдруг всё резко изменилось. — Ланимер, но я не хочу обратно! Я не хочу! Я не готова!

— Я тоже не готов, — прохрипел в ответ Ланимер. Его голос сел из-за переживаний. Стон отчаяния заглушил все громыхания и завывания. — Всё слишком неожиданно.

Остальные Невидимые уже догадались, что к чему и каждый готовился к переходу. Лея обнималась с Юлей, а затем стала обниматься со всеми подряд. Расставаться не хотелось. Такого скорого и безумного прощания не было ни у кого за всю их жизнь. Хотелось сказать всё и сразу, объять всех разом и почему-то очень не хотелось возвращаться в свои прежние жизни, которые для всех стали уже чужими.

Вероникина, судя по всему, была в растерянности. Хоть она так долго и упорно стремилась к разрушению Безвременья, но оказалась не готовой к этому! Сейчас ей предстояло вернуться к своей жизни в Англии конца семнадцатого века, где следовало выйти замуж за своего жениха Герберта. Вспомнив о Герберте, Юля вздрогнула. Она вспомнила, как Безвременье выдернуло её с собственной свадьбы. В тот момент, когда жених надел ей кольцо на палец, она тут же оказалась в Безвременье. Только интересно как это сейчас она вдруг возникнет перед ним много лет спустя? Хотя, это для неё прошло много лет, а для него не прошло и мига! Но для неё та жизнь была уже чужой! Она уже не любила Герберта и не собиралась за него замуж! Она даже забыла черты его лица! Для неё он был чужим человеком. Но, что самое страшное, так это то, что Юля поняла, что даже родители и сёстры с братьями теперь стали для неё чужими. Она с трудом припоминала их лица и имена! Девушка в отчаянии сжала голову руками.

Лея, закончив обниматься со всеми подряд, почему-то с тоской смотрела на Ланимера. Хоть тот даже не замечал её девичьих слёз, но ей не хотелось расставаться с ним. Она всё ещё любила его. Однако уже через несколько минут ей придётся забыть о нём. Девушка горько усмехнулась. Зачем она сожалеет о разлуке с ним? Ведь даже здесь, в Безвременье, он уже не принадлежал ей. Лей с сочувствием посмотрела на зарёванную Диану и прониклась её болью. Лея понимающе вздохнула.

Билл и Ник отнеслись к происходящему философски. Раз ничего не могут изменить, то чего суетиться? Билл должен был вернуться на бал, с которого он улизнул в Безвременье, а вот Нику предстояло оказаться на поле брани. Он с ужасом представлял, как сейчас окажется безоружным один на один с разъярённым противником. Скорее всего, надо было готовиться к смерти. Ник перекрестился.

Товиус и Саша, не сговариваясь, заключили друг друга в дружеские объятия. Когда они отстранились, их глаза говорили красноречивее слов. Парням было жаль потерянной дружбы.

— Мне будет не хватать тебя, дружище, — горько признался Саша. На душе было тяжело, если не сказать паршиво. — Я уже собирался с тобой и Ланимером сражаться против Домиана, а тут вот придётся возвращаться к учебникам и повседневной скуке. Никаких приключений! Я рад, что ты стал моим другом! Ведь таких настоящих друзей у меня никогда не было!

Слова Саши растрогали Товиуса. Он тяжело вздохнул.

— Да, мне тоже жаль. Из тебя получился отличный Хранитель Стихии Земли. Мы вместе много всего хорошего смогли бы сделать!

— Ага, — кивнул Саша, чувствуя, как в животе неприятно тянет.

Товиус вдруг улыбнулся, и, подмигнув, сказал:

— Ты-то хоть отсутствовал дома немногим более полугода. А прикинь, каково нам с Ланимером махнуть на четыреста лет назад?

— Но вы хоть вдвоём вернётесь! — приободрил друга Саша.

— Так вы с Дианой тоже вдвоём! — заметил Товиус и посмотрел на девушку.

Она рыдала взахлёб, прижимаясь к Ланимеру. Будто если она его не отпустит, то они переместятся вместе. Ей было настолько больно, что казалось, будто душа была в огне. Как же такое могло произойти?! Именно тогда, когда всё нормализовалось, жизнь рушилась, как карточный домик!

Ланимер с тоской гладил пальцами её лицо. Он нежно касался ими девичьих губ, глаз, проводил по носу и вновь возвращался к губам, затем спускался к шее, будто хотел запомнить каждый мельчайший изгиб её лица, запомнить так, чтобы всю жизнь! Она попыталась отстраниться, чтобы взглянуть на него, но он требовательно притянул её к себе и в отчаянии закрыл глаза. Его душа рвалась в клочья.

Кто бы мог подумать, что их любовь, вспыхнув так ярко, опалит два сердца и будет вынуждена потухнуть из-за внезапной разлуки!

Ланимер не выдержал, и стал целовать Диану куда получится: в щёки, нос, лоб, шею, губы, уши и волосы. На секунду остановившись, он последний раз припал губами к губам возлюбленной, зная, что больше этого не случится. Долгий поцелуй не принёс облегчения. Только горечь. Ланимеру никогда не было так плохо. Он никогда не чувствовал такого опустошения и безнадёжности. Ведь их разлука была без права на встречу. Юноша завопил, как раненный зверь и ещё сильнее сжал в объятиях любимую. Но она стала растворяться прямо у него в руках.

— Нет! Нет! — закричал Ланимер, отчаянно цепляясь за её тело. Но всё было тщетно. Их временные коридоры отдалялись друг от друга.

Всё менялось, безжалостно разрывая реальность в лохмотья. Любовь, жизнь, счастье — всё исчезало! Возвращение не радовало. Та жизнь была уже чуждой.

Диана ощутила себя невесомой. Почему-то Ланимер перестал обнимать её. Неужели он решил отпустить? Но тут девушка поняла, что она продолжала прижиматься к нему с той же силой, но уже не чувствовала его тела. Она заорала в диком ужасе. И упала на колени.