— Я была права, — жалобно лепетала Лантратова, — мы умерли и теперь переселились в призрачный мир покойников! — Тут её взгляд нащупал Дмитрия, и она напустилась на него с удвоенной силой: — А ты ещё смеешь рассказывать нам о каких-то Невидимых, о временных потоках, и тому подобной ерунде!? Почему сразу не сказать нам, что мы умерли?

От её напора Дмитрий отшатнулся. Вот уже неожиданное заявление!

— Да с чего ты взяла, что ты мертва? — глаза Решетилова удивлённо полезли на лоб. — Не забывай, что ты теперь бессмертна. Тебя и колом не зашибёшь! Подожди ещё, скоро о смерти мечтать будешь! — обещания парня были крайне мрачными. — То, что вы с Александром не отбрасываете тени — это вполне нормально в вашем положении. Ты, случаем, не забыла, что вы с Невским теперь уже Невидимые?

— Гордевским, — недовольно поправил его Саша.

Только никто этого не услышал. Диана пыталась во всём разобраться.

— Ну не могут Невидимые отбрасывать тень, — терпеливо сказа Дмитрий.

— Ну да, наверное, — согласилась девушка, пытаясь убедить себя, что она не вурдалак или тому подобная тварь.

Ругая себя за повышенную впечатлительность, девушка опёрлась на руку Дмитрия и поднялась, но от стены отойти побоялась из-за мелкой дрожи в коленях.

— Почему ты нас сразу не предупредил об этом? — не понял Саша, вспоминая, как несколько минут назад и сам был на грани паники. Он точно так же, как и Диана, заподозрил, что они умерли.

— Да как-то и не подумал об этом, — признался Дмитрий, виновато растянув губы в улыбке, и добавил: — Ладно, хватит об этом. Пошли отсюда. Уж слишком много всяких страхов в девичьих прелестных головках — то мыши, то тени.

С этими словами он двинулся дальше по коридору. Саша шёл следом, ни на секунду не выпуская руку девушки.

Довольно широкий тёмный проход нашёл себе место в простенках среди залов дворца, замысловато петляя меж ними. Высокие стены сходились стрельчатой аркой, а каменный пол был истёрт ногами тысяч людей, которые в разные времена бродили по потаенным закоулкам Эрмитажа. Шли ребята довольно долго, и Диана уже с опаской поглядывала на быстро тающие свечи, понимая, что скоро они догорят. Оказаться в темноте наедине с мышами и своими страхами ей вовсе не хотелось.

Однако уже в следующую минуту Дмитрий остановился у поворота и пытливо глянул на стену, словно спрашивая у себя — в нужное ли место они пришли. Затем парень нажал на скрытую за выступом панель, и очередная секретная дверь открылась, впустив внутрь тайного прохода море света, который заставил Невидимых зажмуриться. Но их глаза вскоре привыкли к яркому освещению, и они вышли из сумрачного коридора.

Они оказались в просторном светлом зале со стенами бледно-бордового цвета. Мозаичный пол. Красивый лепной потолок. Большие двустворчатые двери. По центру зала в ряд стояли скамеечки без спинок с мягкими сидениями, обитыми тёмно-бордовым бархатом. Там же возвышались подсвечники из чёрного мрамора. Они были выше человеческого роста, и имели не меньше полусотни позолоченных рожков для свечей! Помимо них в зале стояли крупные мраморные вазы и кубки, украшенные тонкой витиеватой резьбой. Глядя на эти огромные помпезные предметы, Диана восхищённо ахнула и замерла.

Одна стена имела окна, а на других висели большие картины. Под ними стояли диваны на высоких тонких ножках и мягкие стулья с подлокотниками. Они были выполнены в том же стиле, что и скамеечки, и тоже были обиты бордовым бархатом. Не смотря на то, что в зале было светло от окон, горели свечи. Это оживляло экспозицию.

— Мы пришли, — отметил Дмитрий, и, глянув на полотна, сокрушённо добавил: — Опять все картины поменялись местами! Но, ничего, нужная нам здесь!

Парень подошёл к довольно большой картине, холст которой был чуть более двух метров в ширину и полутора метров в высоту. Остановившись перед грандиозным полотнищем, Решетилов удовлетворённо хмыкнул. Он отодвинул стулья и диван, чтобы те не мешались. После этого картина почему-то стала казаться ещё больше.

На картине было изображено буйное пиршество! Хмельное и весёлое! Застолье картинных героев было в самом разгаре, когда кисть художника запечатлела разгорячённые тела. Крупные, почти в натуральную величину фигуры людей были придвинуты к переднему краю картины. Посередине сидел седовласый мужчина преклонных лет с короной на голове. Его обрюзгшее лицо тронул хмель, и глаза налились удовольствием. Все взгляды окружающих были устремлены на него!

Диана и Саша даже не заметили, что картина ещё сильнее увеличилась в размерах. Теперь люди оказались в глубине холста, благодаря чему стала видна сама харчевня. Неровные каменные стены, освещённые скудным светом огарков. На грубо сколоченных скамьях сидели мужчины, женщины и дети в средневековых одеждах. Столы ломились от кувшинов с вином, а так же мяса и овощей, лежащих в аляповатых глиняных мисках.

В обеденном зале появились ещё люди. Взгляды некоторых персонажей словно изучали ребят, как бы привлекая их к участию в происходящем. В какой-то момент Диане показалось, что она услышала громкое пение и смех и, как будто, ощутила близость этих грузных, мощных тел.

— Здесь мы и пообедаем, — сообщил Дмитрий, широким жестом указывая на картину. Увидев озадаченность спутников, он решил загрузить их полезной информацией. — Автор этой картины Йорданс Якоб. Работа называется «Бобовый король». Написана в 1638 году, а в 1922 она поступила в Эрмитаж. В семнадцатом веке, во времена Йорданса, подобные пиры начинались пополудни и затягивались за полночь. Сюжет картины позволяет узнать о нидерландском народном обычае, согласно которому, шестого января, в день «Трёх Королей», в праздничный пирог запекался боб. Тот, кому доставался кусок пирога с ним, становился «Королём» праздника. На него надевалась бутафорская корона, и он начинал править пиршеством. Йорданса всегда привлекала возможность показать людей, веселящихся в непринуждённой обстановке. Около десятка его картин и рисунков посвящены этому сюжету. — Тут голос Дмитрия стал величаво-гордым и он добавил: — Но экземпляр, хранящийся в Эрмитаже — один из лучших.

Окончив свою речь, парень шагнул к картине. Диана и Саша с удивлением смотрели на него, не понимая, как эта картина должна утолить их голод. Но долго думать им не пришлось — Решетилов поманил их рукой, заставив подойти вплотную к картине. И тут он неожиданно, что есть силы, толкнул Гордевского в спину. Парень не удержался на ногах и подался вперёд столь стремительно, что буквально ввалился в картину. Ошарашенная Диана видела, как Саша провалился сквозь холст и вдруг оказался на переднем плане картины.