Эта мысль прочно засела в моей голове. С момента нашего разговора с Кортни и Неонель прошло несколько месяцев, и намерение обустроить личную жизнь всё больше крепло во мне.

Когда на очередное предложение Шона я ответила согласием, он просиял от счастья.

— Даже не верится, что ты станешь моей женой! — воодушевлённо воскликнул он, прижимая меня к себе.

— Мне тоже не верится, — обречённо вздохнула я, стоически снеся его порыв чувств и объятий.

Но он не заметил, что моё настроение очень отличается от его собственного. Видимо, счастье застило глаза. Ну, хоть один из нас будет счастлив.

Отпустив меня, Шон, не скрывая безмерной радости, принялся планировать свадьбу.

— Перестань киснуть, — велела мне Дейла, как бы невзначай оказавшись рядом. — Выходишь замуж за такого красавца, а ещё строишь из себя жертву.

Я выдавила из себя вымученную улыбку. Надо бы попытаться изобразить счастье. А то, небось, больше похожа не на невесту, а на жертвенную овцу.

Прочь сожаления и дурные мысли! Я буду счастлива назло всему миру, назло судьбе и назло Нику! Всё у меня будет хорошо! Я научусь ценить Шона и, возможно, когда-нибудь полюблю его! К тому же Шон души не чает в Артуре. Лучшего отчима для сына мне не сыскать! Артуру всего два года, а он всячески подражал Шону, а тот баловал малыша, но при этом пытался привить ему качества, свойственные настоящим мужчинам.

Мне нравилось наблюдать за тем, как они играют, и как Шон плескается с Артуром в озере. Горожане настолько привыкли видеть из вместе, что уже никто не сомневался в том, что наша с Шоном свадьба — дело решённое. Ну что ж, не буду никого разочаровывать и выйду за Шона. Заодно сотру ухмылку со смазливых личиков завистниц. Посмотрим, хватит ли им смелости задираться ко мне, когда я стану женой главы города. А то в открытую никто не смел злословить обо мне, зная, что я и волосы могу им повыдирать, а вот за спиной каждая сплетница считала своим долгом посудачить обо мне.

Наша свадьба состоялась у того же костра, который в своё время объединил нас с Ником. Только всё теперь было по-другому. Счастливые лица друзей и родных озаряли этот праздник надеждой. А хмурые лица тех, кто надеялся, что Шон рано или поздно бросит меня, совсем не портили мне настроение.

Мои родители благословили наш брак. Искры спустились с небес и осыпали нас с Шоном своей благодатью. Костёр принял нас в свои тёплые объятия, чтобы объединить души… Но моя душа вырывалась, не желая подчиняться воле костра.

Все были счастливы. Все, кроме меня…

Моя душа металась, сердце рвалось на части, а на глаза наворачивались слёзы.

— Что-то не так? — заботливо спросил Шон, заметив мой увлажнившийся взгляд.

— Всё хорошо, — улыбнулась я, подавляя крик отчаяния. — Пепел от костра щиплет глаза.

— А-а-а… — недоверчиво протянул Шон, но свой допрос закончил.

Видимо, он понял, что творится со мной. Но он и прежде знал, что моя любовь к Нику не прошла и что нынешняя свадьба — лишь попытка уйти от горечи, терзавшей меня. Так что обижаться ему было не за что. Он знал, что берёт в жёны ту, сердце которой принадлежит его другу…

Празднество длилось всю ночь. Приглашённые ели и пили, поздравляя нас, по всей округе разносилась музыка и народ плясал не жалея ног. Почти три года назад они так же веселились на другой моей свадьбе. Видимо, все о ней уже забыли, или же делали вид, что ничего не помнят.

Ради приличия я покружилась в вальсе с мужем, а потом сослалась на головную боль и села в сторонке, чтобы не привлекать к себе внимания.

— На тебе лица нет, — рядом со мной села мама, держа на руках заснувшего Артура. Его черноволосая головка лежала на её плече, губки приоткрыты, а пальчики сжали прядь волос, выбившихся из её причёски.

— Устала, — соврала я, поглаживая сына по голове. Прилив нежных чувств заставил улыбнуться.

— Нет, ты не устала, — возразила мама, покачав головой. — Просто до сих пор ты живёшь прошлым. Но чтобы двигаться вперёд, нельзя оглядываться назад. Артуру нужен отец. К тому же малыш так и думает, что Шон — его отец. Не стоит ребёнку знать правду.

Меня тронула родительская любовь, и я с нежностью поцеловала маму в щёку, обняв за плечи. Однако я знала, что шила в мешке не утаить и наступит день, когда правду скрывать будет невозможно.

— Рано или поздно, кто-нибудь из «доброжелателей» расскажет Артуру, что было на самом деле, я покачала головой, с ужасом представляя, что испытает Артур, узнав обо всём.

— Не думаю, что кто-то осмелится на подобное, — отметила мама, вскинув бровь. — Шон запретил всем и каждому под угрозой изгнания из города, говорить что-либо ребёнку. Для всех он — сын Шона. Это и к лучшему, дочка. Не стоит вселять в сердце Артура неясные чувства к мужчине, который подарил ему жизнь, но даже не знает о его рождении.