И вдруг в небе над головой сошлись три дракона в поединке за моё сердце. Сама-то понять не могу кто есть кто. Так и не научилась распознавать их в драконьих обличьях. А рядом Нойли появилась и тоже голову задрала, с тревогой смотрит в небо. Губы кусает и переживает. Глядя на неё, поняла, что мне тоже надо бы попереживать. Ведь из-за меня бьются, как-никак! Тоже губу закусила. Кто же победит? Кому я достанусь?

Неожиданно небо начало громадными голубыми кусками падать на землю, а сквозь чёрные дыры провалов просовываются гигантские пальцы, тычут в меня, и утробный громкий голос вещает: «к тебе идёт Клайдомина, она всё знает, всё расскажет». Кто такая эта Клайдомина я не знаю, но почему-то очень жду её появления. Так жду, что аж внутри всё сжимается.

Сквозь сон услышала гулкие раскаты грома и тут же проснулась. Открыла глаза. Сон был настолько реальным, что сейчас не сразу поняла что происходит. Небо, виднеющееся сквозь пролом, потемнело. Налилось свинцом, опустилось. Замерцали фиолетовые молнии. Загромыхало.

В окна хлынул вихрь. Закружил всё внутри круглой комнаты, будто решил поднять мебель и кадки с деревцами, да вынести прочь. Занавеси вплелись в вихрь и словно понеслись по кругу. В испуге я ухватилась за диванчик. Лежу, вжавшись, наблюдаю, как смерч хозяйничает внутри моей комнаты. Убежать бы, да не получится — меня с ног собьёт. Даже подумалось, что во сне я какое-то смертоносное и стихийное заклятье произнесла, оттого и приключился апокалипсис в отдельно взятой комнате нашего замка.

Но нет, не во мне дело! Вижу: из середины вихревого потока вырываются наружу две руки. Словно хотят сквозь ядро урагана пролезть внутрь комнаты. Распихивают ветер, растягивают узкую воронку. О, небо! Кто-то пытается проникнуть в мою комнату! Вот теперь мне действительно стало жутко. От двери я отрезана ядром урагана, встать не могу, так как меня тут же унесёт ветром, закричать тоже не получается — вихрь забивает рот.

Широко распахнутыми глазами я видела, как руки продолжали расширять воронку, чтобы протиснуться сквозь неё. Руки однозначно женские: с длинными ногтями, покрытыми бордовым лаком Полные, холённые, в массивных перстнях и браслетах, принадлежат некоей пышке. Мда… Судя по рукам, моя гостья весьма упитанная дама. Может, поэтому и не получается пролезть? Ей бы вначале на диету, а потом только в гости.

Ну вот…В воронке появилась бордовая чалма, усыпанная самоцветами, потом голова. Лицо откормленное и ухоженное. Брови тонкие и резко изогнуты, глаза закрыты, губы сжаты в узкую линию. На лице выражены сосредоточенность и устремлённость.

Вслед за лицом протиснулся подбородок, затем второй, и, наконец, третий. Женщина сделала рывок руками, будто разрывая вихрь, и из него вылезли голые плечи, пышная грудь, еле прикрытая бордовым бархатным платьем. Ещё рывок, и вихрь закружил вокруг «талии» гостьи. Блин, и как он угадал, где талия? Ведь данную фигуру кроме как куском студня и не назвать никак!

Гостья тем временем, протискивалась сквозь воздушный хула-хуп, опуская его вниз. Наконец-то её массивная ножка, как у носорожка, наступила на воронку смерча и ветер стих.

Я затаила дыхание. Аж шевельнуться страшно! Чего ждать от гостьи?

Предо мной стояла высокая массивная дама лет сорока, одетая в шикарное бордовое платье. Бархат переливался золотым шитьём и поспешно обрастал утерянными в дороге деталями. Видимо, смерч поистрепал совершенство наряда, поэтому пришлось срочно восполнять утраченные элементы: подол колыхнулся, утяжелившись по краю мехом шиншиллы. Бриллианты и рубины заиграли по затейливым линиям швов, подчёркивая вычурность покроя. Лиф подтянулся вверх, взбодрив загрустившую грудь, отчего она приобрела ещё больший объём и округлую форму. Пышные плечи спрятались за накидкой из меха шиншиллы, а на зону декольте посыпались рубины, торопливо собираясь в дивное колье. Чалма добавила себе ещё более затейливый вид, принарядившись бриллиантами.

На губы гостьи лёг слой бордовой помады, пухлые щёки зарумянились, ресницы удлинились, задрожали, а веки вдруг разомкнулись, и на меня устремился пристальный взгляд ярко-зелёных глаз. Я аж ойкнула под этим взором и ещё сильнее втиснулась в диванчик.

Представшая предо мной женщина была шикарна. Ухожена так, будто всю свою жизнь только и занималась тем, чтобы наводить лоск своему телу.

— Здравствуй, детка, — пророкотала она приятным грудным голосом, садясь в рядом стоящее кресло. Каждое движение было величественно и грациозно. Она одарила меня изучающим взглядом и заявила: — Я — Клайдомина.

От подобного заявления я потеряла дар речи. Впрочем, я его потеряла несколько раньше, когда этот слон протискивался сквозь игольное ушко. А теперь и вовсе растерялась. Не привыкла я к тому, чтобы ко мне вот так народ являлся. Комната запечатана заклятьем непроникровения, а тут вдруг вот этот гиппопотам в платье! Быть не может! Видать, всё ещё сплю.

Тихонечко щипнула себя. Больно. Значит, не сплю. С ещё большим интересом посмотрела на гостью, которая явилась ко мне из моего же сна. Что там говорилось о ней? «К тебе идёт Клайдомина, она всё знает, всё расскажет». Чудненько! Аж нет слов!

— Вижу, тебя напугал мой визит, — добродушно заметила гостья, более вольготно располагаясь в кресле. Я же, наоборот, сжалась вся и села, напряжённо глядя на женщину. Она улыбнулась и сказала: — Не бойся. Я — прорицательница и одна из всемогущих магов вселенной.

О!!! «Я очень рада»!!! «Это всё объясняет»! Только вот какого лешего, спрашивается, надо было лезть в мой сон, потом в мою комнату, а теперь ко мне самой? Я, конечно, не социопат, но подобное кажется перебором. Визитёры должны быть ненавязчивыми.