— Думал, рада мне будешь, другу давнему. Я ж пролетом тут, спешу в Тумарино, где меня любимая женушка дожидается с сыном Ванечкой.

— А я и рада, Ворон Воронович! Вот только если Максимилиан тебя здесь в человечьем облике застанет — радости ох как поубавится. Хотя тебе-то что сделается…

— Не поверит твой полюбовничек, что ты еще младенцем играла с моими перышками?

Варя вздохнула.

— Он-то, может, и поверит. Только за тайну свою испугается. А я такое дело затеяла… нельзя мне рисковать понапрасну.

— Расскажешь, что задумала? Нечасто увидишь, как дочь Малахитницы на чудо-горе ворожит… или тут не обошлось без ведуньи, с которой я тебя познакомил?

— Не ворожба здесь… другое. Ох, не терзай, Ворон Воронович, оборачивайся давай поскорее. И так уж я извелась — выйдет ли по моему?

— Хорошо, Варенька. Я вон за тем кустиком схоронюсь, в такую-то темень птицу-ворона никак не разглядеть.

И красавец сделал как говорил.

Прошло еще немного времени. Повеяло стылым, не осенним холодом, и приблизилась как будто бы темная туча. Огромное кожистое крыло коснулось замерзшей щеки Варвары, и на холме приземлился дракон, сверкнув во мраке зелеными глазищами. У него было узкое тело, блестящее черной чешуей, и наросты на голове наподобие рогов.

— Наконец-то, Максимушка, — тихо сказала Варя.

В человеческом обличье дракон оказался рослым, щегольски одетым молодцем, да еще и франтом — соболья шапка, плащ оторочен мехом, под плащом — камзол в бриллиантах.

— Заждалась меня, моя красавица?

Голос у него был звучный, говорил он по-русски легко и правильно, но с акцентом.

— Я, Максим, терпеливая. Рада, что прилетел.

Максимилиан обнял женщину за плечи, привлек к себе.

— А вроде бы и не рада… Неужели так сильно боишься?

— Не боюсь, — ответила Варвара, не опуская глаз. — Дай мне свой дар, и пусть все будет, как сговаривались.

Барон провел кончиком пальца по изгибу черной брови, слегка тронул чуть припухлые губы…

— Смелая ты. Дерзкая, отчаянная… за то и полюбил.

— Чего же ты ждешь?

— Думаю… Признаться, опасаюсь немного волшебных ваших холмов. Странная, незнакомая мне магия… но для ритуала необходимо сакральное место, иначе доподлинно не сработает. И если уж решились…

Из-под полы своего роскошного плаща Максимилиан достал небольшую бутылочку и золоченый, украшенный рубинами, бокал. Варя с интересом за ним наблюдала.

— А скажи мне, друг сердечный, обмана не будет?

— Какой же тут может быть обман… Я люблю тебя, Варя.

— И будет все так, как ты говорил? Муженька моего изведешь и женишься на мне?

— Непременно женюсь, почему ты вдруг засомневалась? Увезу тебя в свой родовой замок…

— Да я… так. Не бери в голову, Максим. Давай уж начнем.

Тот кивнул, сосредоточился. Прозвучали странные слова на непонятном языке, жестком, неприятном на слух.

— Пей, — сказал барон наконец, наливая из бутылочки в бокал чуть светящуюся темную жидкость и подавая Варваре Дмитриевне. — Пей, моя нареченная, прими в себя мою суть, будь мне верной подругой, будь моей избранницей.

Если что-то и дрогнуло у Вари внутри, она этого ничем не выдала, взяла бокал и молча, лихо осушила его, словно чарку хмельного вина.

Но вино это не было добрым. Варе показалось, что она умирает, только была то не смерть, нет — обновление плоти, изменение всего ее существа. Словно ледяной вихрь вмиг захватил душу, вырывая сознание из тела и бросая куда-то в неведомое, в запредельные миры… В глазах померкло, сердце зашлось, Варя упала на холодную землю, недвижимая, бесчувственная. Но Максимилиана это не смутило. Он склонился над нею…

— Ничего, — сказал он, приподнимая женщину и гладя по щеке. — Так всегда бывает. Скоро пройдет. А я… мне вот что-то худо вдруг стало… непонятно это… тревожно.

Варя и вправду вскоре очнулась, приподнялась, опираясь на руку Максимилиана, но не сразу осознала, что с ней случилось. Когда же снова зазвучал его вкрадчиво-сладкий голос, она вспомнила все.

— Как ты, моя нареченная?

— Я-то… — она засмеялась. Смех был жестокий, недобрый. Я — лучше не бывает. А вот как ты, Максимушка?

— Странно ты как-то говоришь, Варенька… Мне как будто нездоровится. И боль в груди… Что происходит?

— Обманула я тебя… — с упоением заговорила Варвара, и в ее голосе послышалось торжество. — Пока ты спал, пробралась в горницу, где ты ворожишь, и толику своего порошка подмешала в твое зелье, как меня научила ведунья. И потому оно, на твоей крови настоянное, не частицу твоей оборотнической силы мне передало, а всю, всю я ее из тебя выпила! Не нужен мне муж-дракон, который помыкал бы мной до смерти, я сама теперь себе хозяйка, а ты ничего и сделать не сумеешь!