— Арсенальная! — вызвал Николай, стараясь подавить дрожь в голосе, — «красотки» тяжёлые потоковые, широкий залп, алгоритм на сферический охват. Максимальная дальность детонации. Пуск по готовности.

Крейсера позади разошлись друг от друга, корабль-оборотень оценивал полученные повреждения, а «сюзерен» заряжал огневые конденсаторы потоковых батарей и ракетные шахты. Самое время попытаться уйти. Прямо так, не прячась за планету.

— Что с зарядом для прыжка, лейтенант-майор? — спросил Соколов старпома.

— Готово, но нужно отключить форсаж.

Николай и так это знал, но не стал заострять на этом.

— Значит прыгаем сейчас. Предпрыжковая проверка систем, сразу после залпа скорректировать курс относительно планеты и перевести двигатель в стандартный режим.

Ракеты покинули стартовые шахты, дрожь отдачи послужила сигналом. Эсминец прекратил форсаж и пилот начал манёвр, выводя корабль на курс, соответствующий направлению прыжка и обходящий планету, с её гравитационным колодцем. Позади снова схлестнулись раненый «сюзерен» и корабль-оборотень. И в этот раз крейсер Курназир получил сокрушительный удар. Его пусковые шахты с заряженными крейсерскими ракетами вспыхнули, отрывая носовую часть от остальной конструкции. Но он уцелел и рванувшись в сторону от места схватки, растворился в пустоте. А неугомонный и кажущийся теперь совершенно неуязвимым преследователь, ринулся в погоню. И сразу же начал стрелять, поначалу промахиваясь, из-за огромного расстояния. Очередной луч слегка задел «Кантабрию», но этого с лихвой хватило, чтобы лишить её заднего блока дальних сканеров и резервной антенны дельта связи. Отчаянные матюки послышались сразу с нескольких постов на мостике. Сдержались только пилот и старпом.

— Кормовые дальние сканеры уничтожены. Задняя полусфера вне обзора, — доложил пост наблюдения.

— Продолжать манёвр! — рявкнул Соколов.

Назад теперь можно было посмотреть только на дальность действия сферического сенсора, то есть всего на четыреста тысяч километров. И проследить результаты собственного ракетного пуска больше не представлялось возможным. А впереди, чуть левее и выше по курсу, уже даже визуально была видна планета. Кто-то тряхнул Соколова за плечо, он с трудом оторвался от мониторов и тактической проекции. Рядом оказалась Лючия. Лицо её страшно побледнело, она одной дрожащей рукой трясёт его за плечо, а другой указывает в проекцию.

— Планета. Только там они нас не достанут. Нужно спрятаться на планете!

На секунду Николаю показалось, что женщина просто сходит с ума от страха. А потом его внимание переключилось, корабль готовился к прыжку. Ещё несколько мгновений и «Кантабрия» покинет систему.

Энергия с прыжковых конденсаторов ввела двигатель в нужный режим, но переходный импульс не последовал. Луч выстрела пронзил эсминец, точно в центр ходовой установки. Взрыв накачанного энергией волнового двигателя превратил всю кормовую часть, ходовой реактор и сам двигатель в яркий протуберанец термоядерного пламени. Рабочее силовое поле двигателя не дало сжечь остальной корабль, но теперь он превратился в неуправляемый обломок. Уцелевшая половина «Кантабрии» продолжала нестись вперёд, по инерции, медленно вращаясь.

Освещение на мостике погасло. Но Николай этого не увидел. Его вышвырнуло из кресла-капсулы, он единственный на мостике не закрыл крышку и не пристегнулся, нарушив собственный же приказ. Их с Лючией хорошенько приложило об потолок. После чего мир сразу погас.

Ближайшая аварийная капсула находилась в центральном коридоре восьмой палубы. Гвоздикина пару минут провозилась с незнакомой моделью интерфейса, потом быстро заняла место внутри и закрыла крышку, пристёгиваясь. По всем инструкциям она теперь в максимально возможной, на боевом корабле, безопасности. Считалось, что такая капсула может выдержать практически всё, что угодно. Но Гвоздикина видела, что натворила потоковая боеголовка на «Окинаве». Компьютер доложил о полной готовности устройства спасения к любым испытаниям. Оставалось только закрыть глаза и попытаться довериться механизму, отгоняя дурные мысли и страхи.

Страшной силы удар вырвал аварийную капсулу из её ниши, вместе с куском переборки. Капсула впечаталась в противоположную стену и упала входным люком вниз, придавленная массой куска металлической стены. Наталья вскрикнула уже когда оказалась лицом вниз, а свет в её индивидуальном убежище мигнул. Гибкий нательный бандаж, в котором по инструкции полагалось закрепиться, удержал её от удара о крышку входного люка. Тело мотнуло и руки, которые Наталья не зафиксировала, ударились о мягкую обивку, прочувствовав под ней металл. Искусственные слуховые сенсоры не смогли передать всю силу звукового удара. Снаружи полыхнуло плазменное облако, отсек за секунду выгорел и разгерметизировался.

Наталья повисла в сорока сантиметрах над люком, руками лихорадочно щупая его мягкую обивку. Капсула уцелела, герметичность сохранилась. Освещение внутри стало приглушённым, в воздухе перед глазами возникло оповещение о переходе капсулы в автономный режим. Снаружи стояла мёртвая тишина пустоты. Накатил страх. Нет, её система эмоционального контроля работала, но это был страх осознания. Она поняла, что произошла катастрофа. И корабль получил непоправимые повреждения, а она хоть и жива, но в западне.

Сначала Николай услышал звуки аварийных сигналов, потом голос Лючии. С трудом разлепил глаза и увидел её, склонившуюся над ним. Рядом тактик, с корабельным медицинским набором в руках.

— Сработало. Ну хоть увидит, в какой мы жопе, — проговорил он.

— Помогите его поднять, — попросила тактика Лючия.

Соколов хотел было сказать, что встанет сам, но в глазах на мгновение потемнело. Да и язык едва шевелился. Его подняли на ноги, снова темнота и звёзды в глазах.