— Наша жизнь меняется, Кастия, — неожиданно и немного задумчиво заговорила она, — Вам, молодым, это не казалось очевидным, потому что не с чем было сравнить. Мы, видевшие мир при его рождении, давно замечали тревожные сигналы. Казалось, придуманные нами способы удержания реальности в рамках все еще действуют. Когда прорывалась какая-то угроза, ее замораживали и все возвращалось на свое место. Только никто не предполагал, что и мы для мира опасны, — призналась женщина с видимым сожалением, — и нас, в отличии от тех, кого мы создали, значительно сложнее предугадать и контролировать.

— Мать сказала, что я — ваш опасный эксперимент, — Кастия почувствовала себя виноватой, когда заметила расстроенные взгляды женщин, — Одного моего присутствия хватило пробудить силу, которую вы, сообща, усмирили. Если бы я "сошла с ума", то могла разрушить мир. Ты ведь это имела в виду, тетушка? — ей не требовался ответ, который она сама знала, — Вам были необходимы создатели, чтобы изменить мир, но вы совсем не ожидали, что придется спасать его от них. Точнее, от нас, ведь я не одна такая. Ваши дети — и решение проблем нашего мира, и его возможная погибель. Только, как управлять нами?

— Кастия, не говори так, — попросила Эо, — Все совсем не…

— Мам, все именно так и есть. Я же видела сама. И помню, что известно среди людей, — возразила девушка, — Думаю, я — не первая, кто подверг мир угрозе разрушения. Поэтому вам пришлось согласиться на условия Матери. Ради нас — ваших детей.

— Да, — согласилась Мерта, — наши дети — часть нас, продолжение и самая главная часть мира, способная уничтожить все существующее. Этого мы не смогли предугадать. Потому так и произошло, Кастия. За это нам и предстоит расплата.

— Вот мы и на месте, — сказала Мерта, когда впереди них раскинулась набережная реки Судьбы, освещенная десятками Авилиров, расположенных друг от друга на равном расстоянии.

Около Храма Правосудия Кастия невольно немного отстала от своих спутниц, мирно беседовавших о "рабочих делах". Остановилась в месте, где изгибалась аллея, и окинула взглядом близ лежавшие клумбы. Девушка нагнулась и вдохнула чарующий аромат цветов.

"Жасмин", — само собой в ее голове появилось название скромного кустарника с белыми звездчатыми соцветиями. Этот цветок ей был знаком по человеческой жизни. Именно их они посадили в своем саду с Террином. Те самые незнакомые ей ранее. Судя по всему, куст с невзрачными серо-синими мелкими цветами и пьянящим запахом был собратом этого представителя цветущего сообщества.

С улыбкой она продолжила путь, наслаждаясь плывущим в воздухе ароматом. Ей показалось, что свет Авилиров мигнул.

Она по-прежнему шла по аллее. На ней было великолепное творение лучших воздушных мастериц. Новый аромат духов, преподнесенный вместе с головокружительно объемной корзиной цветов от неизвестного поклонника, сплетаясь с напоенным запахами сотен видов цветов воздухом Смертной обители, кружил голову.

Легкомысленно покачивая на ходу сорванной веточкой, время от времени вдыхала его запах, она предвкушала, как девчонки — Лета и Хита, за которыми направлялась, чтобы забрать на грядущий праздник у Феба, — удивятся, когда узнают, что затевается в Верхнем мире в это вечер.

Приглушенный золотой свет Авилиров напоминал предзакатные часы Верхнего мира, наполняя все теплотой и уютом. Просыпались потихоньку ночные растения и начинали разгораться огоньки на кустах, деревьях, цветах и лужайках. Юные сильфиды, феечки и нимфы собирались в хороводы вдали. Над Обителью зазвенели их негромкие распевы.

"Жизнь прекрасна!" — улыбнувшись, подумала она. Обернулась, посмотреть на ближайший к ней круг, а когда вновь посмотрела перед собой, то едва не уткнулась в возникшую на ее пути преграду.

Девушка слегка отступила назад и разглядела, что дорогу ей преградила высокая громоздкая фигура в черном. Возможно, такое положение было случайным, и он просто вывернулся из-за очередного поворота аллеи, не ожидая ее появления. Все также улыбаясь, она закинула голову, чтобы посмотреть, кого именно встретила и застыла.

Танатос. Главный страх и ужас их мира. Сам его смертейшество Верховный Судья и Палач. Тот самый, чьим орудием работы — Мечом Правосудия непослушную и непоседливую девчонку пугали уставшие от ее проделок няньки. Про него даже ее брат Феб отзывался с осторожностью, признавая, что слышал много всего пугающего, но сам, к счастью, не наблюдал.

— Он — не самый общительный парень из деймосов, — однажды сообщил Феб, когда на одной из вечеринок кто-то назвал его имя, –

— Возможно, это и хорошо, — согласился другой ее брат с легкомысленной улыбкой, — Остальные его братья тоже суровы, но при них меньше шансов подавиться веселящими напитками и умереть.

— Потому что они тебе составят компанию в их распитии, — подхватил кто-то, и разговор о Танатосе на этом закончился. Сам предмет разговора избегал праздников. Никто, кроме его родителей, братьев и, возможно, сестер, даже и не знал, как и чем он жил.