Ближайшие шкафы, поднимающиеся на два этажа, вверх оказались посвящены истории и всевозможным генеалогическим приключениям благородных императорских предков. До чего же невоздержанны в своих связях и приключениях местные правители! Думаю, про всю мою семью до десятого колена вряд ли наберется информации и приключений хотя бы на одну брошюрку в сто страниц. Аккуратно обойдя начало лестницы на нижние уровни, я двинулась дальше. Да, тут на ходу не почитаешь, можно вниз свалиться, и костей не соберешь. Очередной зевок чуть не разорвал мне рот. В окно, расположенное неподалеку, сдержанной, выполненной в графичной технике, картиной застыл дворцовый сад. Вернее, какая-то заброшенная его часть, потому что холмов-кустов было много, а беседка с треугольной крышей всего одна.

Глаза машинально отметили золотистый проблеск на толстом корешке на ближайшей полке. «Сказания Арданы для самых маленьких», прищурившись, прочитала я. О, то, что надо! И Валера был прав, шкаф был четвертым от входа, далеко искать не пришлось. Только почему книга такая громадная? Чтобы ее не утащили маленькие вампиры? Или они все сплошь культуристы? Я едва смогла двумя руками вытащить тяжеленный талмуд и прижать его к себе плотно, слегка откинувшись назад и уперев нижний край в выпяченный живот. Ничего себе! Весила книга, наверное, килограмм пятнадцать. Может, она магическая, как дневник мастера и уменьшится до приемлемых размеров?

Пара минут напряженного пыхтения ничего не дали, кроме скатившейся по виску капли пота. Да я сейчас прямую кишку тут рожу, а легче он не станет, так что бегом назад!

И тут меня ждала засада. В стене оказалось три совершенно одинаковых двери. Рядом друг с другом. Что за бред? Я точно помнила, что дверь в библиотеку была одна в закутке коридора, рядом глухие стены и пара морозостойких растений в кадках. Снова магия замка, как лабиринт в его стенах?

Похоже на то. И куда мне идти? Спросить бы у кого…

Самая левая дверь почему-то показалась мне симпатичнее остальных. В крайнем случае, я найду там кого-нибудь живого и попрошу проводить меня к моим покоям. Однако, руки были заняты книгой, и я не расцепляла их, боясь, что одной рукой я это сокровище не удержу. Что ж это я, у меня же есть большая мягкая попа, открывшая мне немало дверей в жизни, и это вовсе не метафора, а чистая физиология. Отработанным движением, я развернулась, уперлась задом в одну из створок и надавила всем весом.

Дверь, нехотя, открывалась буквально по сантиметру, натужно скрипя. Да блин, я умаялась уже, что ж тут так все тяжело? Петли они, что ли, не смазывают?!

Говард де Глоттарини

Вечер обещал быть веселым. Прогулка заставила меня пересмотреть очень многое. Диана раз за разом ставила меня в тупик своими словами и действиями. То, что она почти двадцать минут простояла у моего полотна, на котором я еще юношей изобразил дом моей старой кормилицы, мне, несомненно, польстило. Я решил, что она настолько тонко чувствует меня, что поймет и последнее мое творение, которым восхищался весь Залтан. Самое смешное, я никогда не подписывал свои картины, и владелец галереи давным-давно принес клятву о неразглашении, но все равно вся столица знала, кто автор.

Но девушка ничего не поняла. И не постеснялась высказать свое мнение. Я одновременно был восхищен и раздавлен. Она не поняла. Но и не обязана была понять, если уж на то пошло. Тут, действительно, вопрос индивидуального восприятия. И при всей неприятности этой правды, девушка не стала в моих глазах менее привлекательной. Диана настоящая, не притворяется, не играет. Моя прелесть. И свое мнение она высказала безыскусно, прямо в глаза, не подозревая, что задевает меня. Но ведь она не одна такая? Не могут же, в самом деле, картины всем нравиться одинаково? Почему никто из этих юных леди, из критиков, искусствоведов не высказывал ничего подобного? Они что, все просто лгали, стараясь угодить императору?

Кому, в таком случае, я вообще могу доверять?

Ведь классицизм всегда был мне ближе, и увлечение модернизмом началось совсем недавно с полнейшей поддержкой всего моего окружения. «Ах, это гениально, талантливо, ярко и незабываемо!» — говорили они. «Ах, это так прекрасно и интуитивно понятно каждому,» — говорили они. «Это новое слово в живописи, вы превзошли своих предков!» — говорили они. Получается, все мое окружение лжет? Лебезит? Быть может, готовят переворот?

Этими вопросами я мучился всю прогулку, уже жалея о своей затее. Лучше бы я, как советовал мэтр де Энтрэ, просто покатал Диану по городу, нет же, потянуло хвастаться, не удержался. И чего добился? Женщина, на которой я собрался жениться, меня не разочаровала. Зато разочаровали подданные, близкие и доверенные вампиры. И это был повод крепко задуматься.

Музей пыток вообще проскочил мимо восприятия, настолько я сосредоточился на рефлексии и размышлениях. И что сделала Диана? Она снова пропала! Недалеко, конечно, и Рэст был рядом, но это уже начало бесить. Что она творит, в конце концов? Может, ее слова тоже ничего не стоят?

И вот тогда она меня удивила до полного окуоновления. Она дала клятву. Всего на три дня, но Ардана приняла ее, значит, потребует исполнения. Диана поклялась не покидать дворца до помолвки без моего разрешения. Это… это просто невероятно. Она же фактически посадила себя в клетку, хотя дала понять, что предпочла бы остаться свободной. Я не имел права принимать подобную клятву даже на этих три дня до помолвки, но опять-таки не удержался. Потому что ни с чем не сравнимое чувство удовлетворения и покоя разлилось по душе, стоило прозвучать обещанию, успокаивая недоверие, рассеивая мучительные сомнения, страхи, измучившие меня за какие-то неполных два дня. Что же мне делать с тобой, маленькая птичка, которая так ценит свою свободу? Что ж, ты получишь ее внутри золотой клетки, в которой сама себя заперла.