Шрифт:
– Оно тебе надо? – поинтересовался я у Замрода – Подумай трижды… ведь я ухожу…
– Ты пролил мою кровь.
– Да посрать – пожал я плечами – Забей, забудь, запей и живи себе дальше, фурир.
– Это война… слышишь меня, чужак Оди? Я объявляю тебе войну…
– Сам себя слышишь, ушлепок?
– Я знаю таких как ты… ты лидер… таких как ты, если они появляются здесь в Зоне 40… надо давить сразу же… или подминать под себя и использовать. Но такого как ты не подомнешь… Я знаю, что если дать тебе день… у тебя появится как минимум один солдат. Дай тебе неделю – и под тобой будет минимум три бойца… Дай тебе месяц… и ты получишь слишком большое преимущество.
– Мы уже встречались?
– Нет… или да… но именно эта недавняя наша встреча решила твою судьбу. Ты умрешь. Это война.
– Слушай ты, пафосный придурок со сгнившим эго и вялой мошонкой… знаешь в чем разница между войной и миром?
– Мир – это жизнь! А война – это смерть! Твоя смерть!
– Нет… разница в том, что войну ты можешь объявить единолично. В одностороннем сука порядке.
– И что?
– А вот чтобы заключить мир понадобится согласие обоих воюющих сторон. Смекаешь?
– Ты умеешь угрожать.
– Подумай еще раз, гоффурир ушлепок Замрод, пошевели мозгами. Я – ухожу. И не хочу оглядываться. Не хочу возвращаться. Подумай… стоит ли тебе давать мне причину вернуться?
– Это война…
– Ну да…
– До скорой встречи, чужак Оди. До скорой встречи… – прохрипел Замрод, явно желая, чтобы последнее слово осталось за ним. Я дал ему такую возможность, не став отвечать.
Этот ушлепок, несмотря на твердый голос и спокойствие, точно находится под ударной дозы какой-то наркоты. Иначе он бы не стал разговаривать как дрочливый прыщавый домашний подросток. Такому пафосу нет места на улицах. Там войн не объявляют и всегда бьют без предупреждения и в спину.
Оглядев оружие, прислоненное к набитому рюкзаку, я вытянул ноги, устроился поудобней и задремал, не обращая внимания на продолжающую тревожно попискивать аптечку, что все еще пыталась вытравить из меня остатки заразы. То, что вылезло из меня в сортире… еще не было последним приветом Зоны 40.
Лучше бы не дремать, а продолжать переваривать пласты набросанной мне в голову информации, но навеянная лекарствами сонливость брала свое и я решил не сопротивляться – лучше поспать сейчас, чем отрубиться в момент, когда от меня требуется максимальная собранность.
– Они просто помогли, босс! – она почти визжала, понимая, что еще пара миллиметров и острие дрожащего от бушующей во мне злости ножа погрузится в ее широко раскрытый слезящийся глаз.
– Я СКАЗАЛ! – рявкнул я с такой яростью, что вжимающийся в стену неподалеку безногий калека упал ничком и пополз, стремясь уйти от угрозы. Его путь пролегал по кишащему насекомыми мусору, но его это не смущало.
– Они просто помогли!
– Дерьмо! – схватив дуру за глотку, я с силой вбил ее спиной и затылком в изъеденную кислотными дождями кирпичную стену – Тупая сука! Сука!
– Ты ее убьешь, бвана! – чернокожий Берн вцепился мне в руку, дернул на себя, срывая мои пальцы с пережатой шеи уже обмякшей Вэлки.
Ударом плеча отшвырнув Берна, я, тяжело дыша, отступил и Вэлка с плеском упала в обжигающую лужу.
Поправив капюшон дождевика, я спрятал уже зудящую и покрасневшую руку с ножом в просторный рукав, устало опустился на корточки и замер, глядя на поскуливающего ползущего калеку, бубнящего что-то в стиле «Сынки я ничего не видел, клянусь, я ничего не видел».
– Зачем ты цепляешься за жизнь? – спросил я и обращенный ко мне жопой калека каким-то образом понял, что мой вопрос адресован ему – Твоя жизнь дерьмо…
– Но это все же жизнь – ответил безногий и уселся в своем наглухо зашитом снизу дождевике-мешке – Это жизнь…
– Ты жрешь мусор… живешь в мусоре…
– Я живу…
– Живи – кивнул я и швырнул ему небольшой тяжелый серый слиток – Живи…
– Я ничего не видел!
– Да посрать – отмахнулся я и поднялся, что тут же снова нагнуться, подобрать стонущую Вэлку и закинуть ее на плечо – Двинули, Берн. Вызванивай наших. Собирай всех в гараже Понча. Ему кинь сигнал вскрывать бетонный пол – сегодня нам понадобится весь арсенал.
– Зачем, босс?
– Мы пойдем убивать Желтых Драконов – спокойно ответил я, шагая по темному переулку, что был зажат между брошенными кирпичными многоэтажками с залитыми доверху водой подвалами. Мы брели по щиколотку в мутной воде с радужной пленкой.
Вода…
Вода неуклонно прибывала…
И от этого еще сухая земля неуклонно дорожала в этом проклятом каменном муравейнике. Территории банд уменьшались, а затем исчезали и тогда лишившиеся земли под жопой банды объединялись с другими или начали резню… Властям – тем, кто остался – давно уже было плевать на все и вся. Мы сами решали свои дела… решали по-своему…