В обзоре Денисон (2012) обнаружил, что достижение оптимального интервала между посевами было трудным, и что, несмотря на то, что совмещение увеличивало урожайность по сравнению со средним показателем для двух культур, она часто все же была меньше, чем у лучшей культуры, выращиваемой как монокультура. Таким образом, для многих фермеров прагматический выбор заключался в том, чтобы вырастить единственную наиболее урожайную культуру.

Очевидное отсутствие разнообразия в культурах, которые мы едим, также упоминается как причина предпочтения лесных садов перед традиционным сельским хозяйством, но есть веские причины, по которым были одомашнены только некоторые культуры, помимо упомянутой выше простоты селекции для улучшения.

Поскольку кукуруза, рис и пшеница (3 вида обойного клея – крахмала – которые нельзя есть)) легко хранить и транспортировать, они составляют почти половину калорийности, потребляемой человечеством. Другой причиной является опыление - культура, подходящая для сельского хозяйства, требует надежных методов опыления для получения хороших урожаев, и поэтому эти злаки, как правило, либо самооплодотворяются, либо опыляются множеством различных насекомых, либо опыляются ветром, и в отличие от многих других растений, которые имеют более высокую урожайность, эволюционировали совместно со специалистами-опылителями (Warren 2015).

Эффективность: входы и выходы

Вместе с Джейком Кроуфорд (2014) утверждает, что эффективность системы - это мера устойчивости, а не общий урожай. Он утверждает, что современное сельское хозяйство часто обеспечивает возврат энергии 5: 1, а иногда и меньше 1, при этом в систему поступает больше энергии, чем выходит, в то время как лесные сады могут достигать 40: 1.

Даже если бы это было верно с точки зрения абсолютной физической энергии - не объясняется, как были получены эти цифры - на удобрения приходится всего около 2% мирового потребления энергии (зато загрязнение от них больше чем от машин), и сельское хозяйство без этого было бы гораздо более трудоемким и потребовало бы до четырех раз больше земли, чтобы выращивать такое же количество еды (Smil 2011).

Таким образом, хотя системы с низким потреблением ресурсов могут быть в меньшей степени зависимы от ископаемого топлива в целом, это преимущество значительно перевешивается выгодами сохранения земель от постоянного увеличения производства за счет современного сельского хозяйства (а размножаться и жрать меньше не пробовали?).

Системы, устойчивость и сложность

 Пермакультура отстаивает важность количества связей между элементами в дизайне, утверждая, что такое разнообразие взаимодействий ведет к большей устойчивости: если одно синергетическое отношение нарушается, появляется множество других, чтобы восполнить пробел и предотвратить сбой системы. Предполагается, что естественные системы находятся в естественном «балансе», который может быть легко нарушен с изменением одной части, нарушающей баланс всей системы.

Тем не менее, согласно Денисону (2012), эволюционная перспектива, примененная к сельскому хозяйству, показывает, что естественные системы эволюционировали скорее случайно, чем в результате какого-либо замысла (Gleason 1926), и что определяющей единицей с точки зрения функции, приспособляемости и устойчивости являются отдельные виды, а не система в целом.

Собрание растений в природе может быть таким же податливым, как и в спроектированном саду, с готовностью включать в себя пришельцев в виде инвазивных или натурализованных растений и часто продолжать хорошо функционировать даже после потери многих местных видов (Wilkinson 2004).

Множественные функции - среда обитания и терапия

Другие виды «урожайности», такие как эстетическая и терапевтическая ценность садоводства и работы на природе, часто упоминаются как важные причины для продвижения лесных садов (Hart 1996; Jacke 2005). Нет никаких сомнений в том, что это важные аспекты садоводства, но они могут быть так же использованы, если не лучше, другими способами.

Городские сады, хотя и в основном не для еды, но уже обеспечивают среду обитания для богатого биоразнообразия (Goddard et al 2010). Точно так же есть веские доказательства того, что садоводство и сады имеют большую терапевтическую ценность (Haith 2015), но, опять же, нет оснований полагать, что съедобные лесные сады значительно увеличат ее ценность.

Урожай - уничтожение земли или бережное отношение к ней?

 Несмотря на отсутствие данных, заявления о высокой урожайности, полученной в таких системах пермакультуры с умеренным климатом, могут быть экстравагантными (Sustainability Center 2015). Харт (1996), например, утверждает, что «лесной сад является наиболее продуктивным из всех форм землепользования» , поддерживая некоторые из самых густонаселенных стран на земле.

Это может быть правдоподобным в тропическом климате, по крайней мере, с точки зрения общего производства биомассы, если не урожайности продуктов питания, но ограничения света и относительно узкий диапазон продуктивных древесных культур, доступных в умеренных зонах, делают такой сценарий маловероятным для Великобритании.

Сравнительная урожайность основных культур

В Великобритании большая часть продуктов питания, производимых в лесных садах, - это фрукты или листовые зеленые овощи. Тем не менее, чтобы лесные сады доказали свою ценность с точки зрения производства, они должны конкурировать с другими основными культурами с высокой ценностью белков и углеводов. Основной вариант древесных культур здесь - орехи.

Лещина (фундук) может достигать урожайности 3,5-4 тонны с гектара через 8-10 лет после посадки (CALU 2006), грецкие орехи потенциально могут давать 1 тонну с гектара, а сладкие каштаны - до 4,75 т / га (Crawford and Newman 2006).