Алёна с Виктором переглянулись. Сергей жадно пил, пока не выпил весь пакет.

– Слушаю дальше. – сказал он. – слегка откинувшись на спинку. Виктор молчал, обдумывая вышесказанное.

– Он обещал что мы спасём моего брата. – сказала Алёна.

– Ой, как я тебя люблю! – неожиданно для всех произнес Сергей и чуть не подпрыгнул на своем стуле. – Вот это же лучшее, что может быть! Вот такая должна быть спутница! Много молчит и слушает, а говорит только по делу! Как же ты, наверное её любишь! Или любил до смерти. – хихикнул Сергей.

– Скорее тогда любил до жизни… – задумчиво произнёс Виктор. – Так как жизнь у меня сейчас начинается. Или может начаться. – сказал Виктор и посмотрел на смутившуюся Алёну. Это сочетание строгой благообразности и смущения заставило его самого смутиться и не в силах даже продолжить свой взгляд в её сторону он смутился, подобно мальчишке. Сам злясь на себя на непонятно откуда подступившую нерешительность.

– Да. Я, начал, не знаю как это правильно объяснить… Создавать ситуацию, которая должна была привести к его освобождению. – чтобы прервать неловкую для него самого паузу начал Виктор. – для меня это выглядело как кино, которое рассказывает о разных персонажах, череда действий которых, запущенная мной, благодаря системе, должна была привести их к результату, которым являлось освобождение Максима.

– Так всё же ты управлял или система? – уточнил Сергей.

– Сейчас я даже не знаю… – задумчиво произнёс Виктор и поймал неуверенный и вопрошающий взгляд Алёны что еще больше усилило его сомнение.

– Ладно, каковы результаты спасения? – спросил Сергей.

– Не знаю. Я не успел доделать… Или досмотреть. – договорил, замедляясь к концу фразы Виктор.

– Интересно бы узнать. – произнес Сергей и цыкнул языком, после чего простучал пальцами по столу.

Из тёмного угла бара отделилась, будто выйдя из стены фигура Хорошилова. Он всё это время стоял неподвижно с взведенным оружием, который он сейчас опустил и стряхнул затекшую руку. Можно было бы попытаться классифицировать это как пистолет или пистолет-пулемёт, но зная, что всё оружие может быть, и скорее всего модифицировано до неузнаваемости, говорить о его технических и баллистических характеристиках, ровно как и пытаться его систематизировать к какой-либо группе было бы опрометчиво.

– Никогда не доверяю. И вам не советую никому доверять. – обосновал своё решение Сергей.-, тогда вы исключите возможность быть преданными и уменьшите возможные рычаги давления на вас.

– А если он-, Виктор кивнул на Хорошилова, – решит предать?

Сергей улыбнулся уголками рта.

– Надеюсь, мой ответ ясен. Впрочем, даже если нет, то объяснять не буду.

Повисла пауза. Алёна поднялась и пошла за барную стойку.

– Воды? – спросила она, обратившись ко всем погрязнув размышлениями в новой неоткуда взявшейся и навалившейся на неё информацией, давившей своей тяжестью и казавшейся иллюзорной и нереальной.

Виктор кивнул.

– Да, пожалуйста. – сказал Хорошилов сухим ртом и двинулся навстречу.

Иногда принятие предложения или помощи, будь даже предложенной не тебе может служить дипломатическим мостиком, позволяющим извиниться за содеянное, даже если ты только что держал этих людей на прицеле и был готов убить их.

Алёна улыбнулась и кивнула – с одной стороны этот человек только что действительно был готов убить их лишь по одному щелчку пальцев, с другой стороны он в данной ситуации лишь инструмент, лишь оружие в руках Сергея, так как его действие является не его желанием. Но в то же время подобное отношение не должно снимать персональной ответственности с человека, ведь это его выбор – выполнять приказ или нет. А если бы мне сказали, что он выполнения приказа, зависит Его жизнь, смогла бы я ослушаться или замешкаться, ища другие варианты спасения? Нет, я бы не поставила его под угрозу.

Находясь в своих мыслях и зажав кнопку кулера, она даже не заметила как вода начала течь через край стакана, неспособного вместить данный объем. Она протерла стакан салфетками и подала Хорошилову.

Он признательно кивнул, чрезмерно согнувшись, так что еще немного и это могло бы превратиться в поклон. На такое действие сразу обернулись и Сергей и Виктор.

– Вам пора собираться. Такси приехало. – сказал Сергей.

– Какое такси? Куда? – спросил Виктор и не дожидаясь отговорок и опровержений сразу продолжил третьим вопросом. – Я хотел узнать подробности про ту дуэль с Комбатом… Александром.

– А вы её тоже видели? – спросил Сергей удивленно. – я не видел ваших птичек тогда.

– Мы… Нет. Я видел.

– Когда?

– Буквально сегодня ночью.

Сергей прокашлялся и встав из-за стола подошёл к Виктору и стал смотреть на него сбоку. Было видно, что он обеспокоен и встревожен.

– И что ты видел? – , по словам произнёс он.

– То как вы в какой-то деревне или поле. Он идёт с удочкой и рюкзаком…

– Хм… Нужно подумать. – сказал Сергей… – так что тебя там интересовало?

– За счёт чего ты можешь так быстро реагировать, что двигаешься быстрее чем он в «разогретом» костюме? – , спросил Виктор сразу вспомнив характеристики экзоскелета, набирающего мощность во время активности, которым он еще в прошлой жизни наградил Комбата.

– Откуда ты знаешь что он был в костюме и что значит разогретый?

– Я думаю, что он вряд-ли снимает его, так как это всё что у него осталось. И костюму как я уже сказал требуется настройка ровно как и его телу, и второе я с легкостью смогу устранить.-, сказал почувствовав приходящую или, вернее сказать возвращающуюся уверенность Виктор, как нередко бывает, когда находясь в ситуации в которой себя чувствуешь неловко рядом с уверенным человеком, видишь как земля уходит у него из под ног и перехватываешь инициативу, будто лимит уверенности един на помещение и если у кого-то её больше, то у окружающих меньше. – Разогрев это свойство костюма увеличивать свою продуктивность за счёт активных действий. Экзоскелет продолжает начатое действие, анализируя нейроимпульсы, повышает скорость и силу действия, уменьшая нагрузку на мышцы и суставы. Данная модель с автономной замкнутой цепью питания – каждое действие усиливает общий потенциал энергии в системе, разогревает жидкость в пневмоблоках, позволяя практически выстреливать действиями. – произнёс Виктор, поймав себя на радостном переживании от возвращающейся памяти, которая шла подобно второй волне, вслед за вернувшейся уверенностью.