— Не было бы поздно, — проворчал Сансет. — Кроме того, от вас слишком много шума и разрушений. Слизни работают тише.

— По крайней мере, Смаглер-бэй — не твоя забота.

— Да, но я знаю Пампкина. Думаешь, кому он на вас жалуется?

— Стоп, а с чего бы ему на нас жаловаться? Мы же не начали еще.

— Не начали? — изогнул брови Джон. — С тех пор, как ваши в трущобах стройку затеяли, камеры второго участка пустыми не бывают.

— И что в этом плохого? Преступникам за решеткой самое место.

— Да ничего плохого, если не считать, что какие-то строители делают работу полиции быстрее и эффективнее констеблей-ветеранов.

— Так сейчас же почти не возят, разве нет? — улыбнулся я.

Все началось с того, что пара местных босяков, вооружившись дубинками и ржавыми ножами, решила тряхнуть нескольких рабочих со стройки на предмет пары пенсов и приличных ботинок. Строители, к слову, членами они клана не были — наемные рабочие из Авока, сначала даже попытались объяснить грабителям, какую большую ошибку те совершают. Культурную речь босота ошибочно приняла за слабость, и сделала пару резких движений, за что была бита и обругана на профессиональном языке каменщиков, а он не сильно уступал сленгу портовых грузчиков.

В драке один из каменщиков получил ранение ножом, но обошлось. Прибежал бригадир из клановых, а у него с собой была сумка с зельями. Грабителей погрузили в пикап и отвезли в участок. С тех пор подобные инциденты стали повторяться с завидной регулярностью. Бреморцы наняли местных, стали закупать стройматериалы. Чуткие до наживы носы обитателей трущоб и всего Смаглер-Бэй почуяли запах денег и периодически пытались экспроприировать в свою пользу то мешок цемента, то часы бригадира, за что были биты и отправлены в кутузку. Были и другие, более профессиональные попытки ограблений. Группа вооруженных одаренных налетчиков, например, пыталась проникнуть в свежеотстроенный клановый центр и ограбить сейф главного архитектора. Надо же было до такого додуматься! Отпинали их так, что они едва дух не испустили — пришлось использовать зелья, а они денег стоят, вот Питер Логг и додумался использовать криминальный элемент в качестве рабочей силы. Бывают работы на стройке, где использовать одаренных — предпочтительней, но стоят такие услуги дорого, а тут получается практически даром.

— Вот, кстати об этом! — погрозил пальцем Джон. — Насильственное лишение свободы у нас все еще преступление.

— О чем ты, Джон? Они сами соглашаются! Даже больше, я тебе скажу: на прошлой неделе пара ребят, что не прошла отбор у бригадира, посредством грабежа пыталась устроиться на работу.

— Взяли? — поинтересовался детектив.

— Взяли, — кивнул я. — Все равно там текучка большая. Из местного контингента мало кто готов вкалывать, вор остается вором и мечтает сорвать куш: стянуть пачку денег у бригадира, перстень архитектора или часы охранника. Вот тех, кто пытается воплотить мечты в действительность, возят в участок. Остальные работают спокойно.

— Теперь ведь спокойно не будет? — спросил Сансет.

— Не знаю, — ответил я.

— Я знаю! — заявил Джон. — Ценю твою откровенность, понимаю, что звонок ты мог бы из другого места сделать, только поэтому спрашиваю: кого еще я могу поставить в известность о грядущей буре?

— О буре — никого. О Мейси и «Хромой кобыле» я думал с Пампкином поговорить, разузнать, но ты говоришь он на нас дуется?

— Не то, чтобы сильно. Кроме того, откровенность он оценит.

— Возможно и оценит, но будет ли молчать? Я не собирался посвящать его в детали, только расспросить.

— Даниэль — правильный коп.

— Возможно и правильный, но ты знаешь, что говорят о втором участке, — намекнул я. Пожив немного в Фарнелле, я стал лучше разбираться в местных раскладах. В зону ответственности второго участка входили: Порт, Доки, Хэви и Смаглер-бэй, то есть самые денежные, если не считать Сити, районы города, и самые криминальные.

Сансет на мой пассаж не ответил, только поморщился и взгляд отвел. Каким бы правильным копом Пампкин не был, он еще и второй участок возглавлял.

— Никому не рассказывай, — попросил я. — Подожди немного, пускай совет клана решит, что делать. Это чужой город, глава должен определиться, как действовать, что важнее: соблюсти приличия или нанести быстрый удар. В любом случае, я намекну к чему готовиться и кому можно сообщить. Если узнаешь что об этом Мейси или «Кобыле»…

— Мне это не нравится, Дункан.

— Не могу сказать того же, — ответил я, поднимаясь. — Твари должны заплатить по счетам. Спасибо за время и телефон.

— Не за что. Заходи еще, — угрюмо ответил Сансет.

Я спустился вниз, сел на заднее сиденье своего Купера. Кастет бросил раскрытый учебник на автомат Томпсона, что лежал на сиденье рядом, и взялся за ключ зажигания.

— Домой? — спросил он.

— В Бреморский квартал.

— Стряслось что?

— Еще нет, но скоро точно стрясется. Так тряхнет, мало не покажется.

Путь в трущобы от участка в Пабсете лежал через небольшой райончик железнодорожного вокзала. Небольшим он был потому, что значительная часть железнодорожных коммуникаций впивалась полотном в район Порта, который и кормил большую часть города. На вокзале зона ответственности четвертого участка кончалась и следующий большой спальный район, Хэви-бэй, в котором жили работяги из порта, доков и, собственно, вокзала, был землей участка второго. Как и Смаглер-бэй с его трущобами. Когда я впервые попал в Фарнелл, трущобы являли собой довольно отвратительное место, полное беспризорников, шпаны и пьяни с наркоманами. Не то, чтобы ситуация сильно изменилась, после того как Гарри провел здесь ритуалы очистки от боевой химии, что применили враги во время первой мировой, но цена на землю уже выросла вдвое. Впрочем, владельцев в трущобах осталось всего трое, если считать меня вместе с кланом, а лорда-наместника деКампа вместе с городом, которым он управлял от лица граждан и короны. Третьим был герцог Фарнелл, но он право собственности ни с кем не делил. Спешки, с которой бреморцы ломали и перестраивали свою часть, остальные владельцы не разводили, но и продавать не спешили. В умах людей это место еще долго будет оставаться отравленным.