До приемов у деКампа в городской ратуши Фарнелла, большому совету клана было далеко, но в свете вновь открывшихся фактов я трижды переодевался, чтобы удержаться на грани человека приличного, но далеко не франта. Раньше я о таких вещах не парился, а тут ведь по-любому оценивать будут. Да и вообще теперь непонятно, зачем меня звали! Это нервировало. В голову всякая фигня лезла.

В теплое время года большой совет и общие сборы проводили на поляне перед садом. Когда на улице властвовали холода или непогода, по-деревенски – в амбаре. Вот только некоторые жилые дома в Фарнелле по уровню комфорта нашему амбару в подметки не годились: укрепление, отопление, звукоизоляция магией снаружи и акустика внутри.

Я отлично знал, как туда дойти, но мы с Логаном договорились идти вместе. Брат показался мне довольным и расслабленным, я не стал портить ему настроение. Любое угрожающее известие Логан воспринимал серьезно и реагировал агрессивно. Это не тот настрой, с которым нужно идти на совет. Вдруг так и было задумано? Страницу из дневника я спрятал в «Защитную артефакторику» Стэнна и решил пока не делать резких движений, понаблюдать, кто будет остро на меня реагировать. А еще я надеялся, что перед началом будет минутка переговорить со старшим поколением. Пока же я решил расспросить Логана о главном подозреваемом – отце Саймона.

– Что сейчас в клане происходит, не просветишь? – спросил я.

– Да ничего особенного. Недавно кирпичный завод в Глембатрике выкупить хотели, но лорд Пибоди уперся. Не столько он, сколько зять. Толковый парень: завод отстоял, производство расширяет.

– Дела финансовые не слишком меня интересуют, - соскочил я.

– Ты о лесе? Осенью золотых карпов в Гром-лох выпустили. Что они, как, пока непонятно. Может приняли силу источника, может нет, а может вообще передохли. Два десятка лунных оленей во временном загоне под живой чащей. Ждем, пока зазеленеет все.

– Там же и так все зелено должно быть, - удивился я. Живая чаща была местом силы крови. Травы там распускались на порядок быстрее и морозы переносили куда легче. Некоторые даже на снегу цвести умудрялись.

– Ну, ты же знаешь, что зимой там от зверья проходу нет.

Это было правдой. Травоядные шли за травой, а хищники – за травоядными.

– Толку их выпускать? – продолжил Логан. – Там волков сейчас, как зайцев. Если не порвут бедолаг, так за границы выгонят. А дядя хотел чтобы они именно у места силы прижились. Еще он на континенте болотных амариллисов заказал. Ждем поставки. Вот в принципе и все… А! Нет, в Пещере клинков зверь какой-то завелся. Вроде бы барсук.

– Ты же не просто так сказал. Зверь принял силу металла?

– Представляешь?!

– Это впервые лет за четыреста, если не ошибаюсь?

– Четыреста тридцать, с момента как крыс вывели.

Стальные крысы были для клана настоящим бедствием. Твари резко уменьшили поголовье другого зверя в районе места силы и взялись за птиц. Судя по записям, магия стали позволяла им лазить по деревьям не хуже белок. Поначалу крыс ловили, и делали неплохие поделки из костей и зелья из внутренностей, но потом они обнаглели настолько, что стали валить крупного зверя. Большие стаи даже на громовых волков нападали. Тогда клан и принял решение о полном истреблении. Надеюсь, барсуки не принесут нам такой же беды.

– А что насчет политики? Как там оппозиция, Шон?

– А нет больше оппозиции, - удивил меня Логан.

– В смысле? Хочешь сказать, что Ферон успокоился?

Мне снова стало страшно. Чувство того, что затевается страшное, накрыло с новой силой.

– Не успокоился. Нашел себе другое занятие и потерял репутацию.

– Это что же за занятие такое?

– Двадцати четырех лет от роду по имени Шерон Прескотт.

– Двадцати четырех? – уточнил я. Ферону было за пятьдесят, девушка ему в дочери годилась.

– Ага, - подтвердил брат, наслаждаясь моим ошарашенным видом.

– И Александра это стерпела?

– Нет, конечно. Вышвырнула его из дома. Теперь Ферон живет в городе, в клановый квартал не является даже на собрания. А вот Александра, наоборот, ни одного совета не пропустила, снова тренироваться начала, на охоту ходит. Все понимают причины таких преображений, но внимание не акцентируют.

– Да ты что! – я и забыл, что она тоже колдуньей была. Весьма посредственной, но все же.

Проклятье, теперь и ее в раскладе учитывать надо. Мать даже самого отмороженного ублюдка любить будет. Хотя, я все же сочувствую Шону. Мужик потерял многое из-за моей семьи: сына, влияние и репутацию. Но если так посмотреть, то и жена его потеряла не меньше, так что главных подозреваемых у меня двое.

Прямо перед входом в амбар нас перехватил старик Кинк. Некоторое время при деде он за разведку отвечал, но очень быстро сдал пост собственному сыну, а тот передал другому…

– Вечер добрый, молодые люди. Как оно там, в большом мире?

– Добрый вечер, дедушка Патрик, - дружно и со всем почтением ответили мы старому перевертышу, а дальше разговор повел я. – Не знаю как в мире, а Фарнелл растет.

– Растет, говоришь? Я там последний раз в восьмидесятых был, кровососа одного выслеживал. Тогда Фарнелл не сильно больше Авока был.