Монах закрутил головой, пытаясь найти место, укрытое от дождя. Вести записи в такую погоду — дело неблагодарное. Лучшее, что обнаружилось на поляне — бугристый корень дерева, уходивший в толщу земли и хоть как-то укрытый от небесной влаги, ещё не до конца увядшей кроны дерева. Свернув втрое полу рясы, Барталамео попытался по удобнее утроиться на этом импровизированном табурете и достал из-за пазухи планшет для бумаг и тубус с письменными принадлежностями.

Я готов магистр. — Уныло доложил монах, приступив к заполнению очередного в его жизни документа.

— Пиши: тринадцатый день, седьмого месяца, года тысяча четыреста семьдесят третьего от обретения святых даров. Осмотр проводит старший дознаватель ордена Искореняющих Ересь, магистр Альфред Ноэль. При осмотре применяется "око истины". Место — поляна с перекрёстком дорог на окраине Темнолесья. Время — полдень. — Магистр Ноэль надел монокль и продолжил.

— В центре поляны расположено дерево. На дереве труп человека, повешенного на верёвке за шею. Тело висит невысоко, практически касаясь земли пальцами ног. Труп несёт на себе следы пыток и насильственной смерти. На трупе имеются остатки кожаной одежды и нательного белья, — взяв небольшую паузу, магистр неторопливо обошёл висельника по кругу, осматривая тело через мерцающий монокль и продолжил:

— Визуальный осмотр выявил следующее: тело принадлежит мужчине средних лет. Волосы тёмные с проседью. Рост — выше среднего. Цвет глаз установить не представляется возможным по причине отсутствия оных. На лице следы побоев и ожоги… Видимо глаза выжгли в процессе пыток. — магистр снова замолчал, задумчиво проводя моноклем вдоль груди повешенного.

— Так — так… это не пиши, — замешкавшись на мгновение, дознаватель взял монокль в левую руку, достал из-под рясы, и ловким движением разложил железный стек примерно два локтя длиной. Мгновением позже и, видимо что-то для себя решив, Ноэль кончиком стека медленно и аккуратно откинул пропитавшийся кровью край нательной рубахи с груди повешенного.

— Барт, пиши: на груди убитого, в районе сердца, обнаружены следы среза кожного покрова. Размерами… примерно в две ладони взрослого мужчины. Око истины выявило присутствие следов магической октаграммы…

— Октаграмма? — прервал вопросом монолог магистра сержант, внимательно наблюдавший за осмотром тела.

— Да, сержант, октаграмма — восьмиконечная звезда, используется в ритуалистике для сотворения печатей. Символ единение всех первоначал. — без запинки ответил за магистра монах, не отрываясь от ведения записей. Барталамео хорошо знал своего начальника и наставника. Тот не терпел, когда его перебивают и просто на дух не переносил, если кто-то пытался мешать ему в процессе работы.

— Барт! Внимание! — рявкнул дознаватель и продолжил осмотр тела.

— Срез свежий, по следам на срезе, увечьям и общему состоянию тела, определяю время смерти — не более шести — семи часов назад. Смерть наступила в следствии… Сержант, срежьте тело!

Сержант без промедления направился к стволу дерева, где крепился край верёвки, на ходу доставая кинжал из ножен, закреплённых за спиной. Ноэль, промедлив мгновение, благоразумно отошёл от повешенного на несколько шагов. И вовремя, лужица грязи и нечистот, скопившаяся на земле под ногами покойника, разлетелась смрадным веером брызг во все стороны. Магистр не теряя ни минуты, с азартом охотничьего пса, вставшего на след добычи, продолжил осмотр тела.

— Барт, мой саквояж с алхимией и бумаги из красной папки. Живо! — рявкнул Ноэль убирая стек и склоняясь над телом. Промокший до нитки, и грязный по колено секретарь обречённо вздохнул, сложил планшет и потрусил к дилижансу, бормоча себе под нос что-то неразборчивое…

— Господин, это надолго? Делать остановки в Темнолесье может быть небезопасно. — напомнил сержант. Его преследовало ощущение чужого взгляда, то самое ощущение, когда из темноты переулка тебе в спину кто-то целится из самострела. Сержант чувствовал, его люди нервничают все сильнее. Обманчивая тишина окружающих зарослей давила на нервы ощущением приближающейся беды.

Секретарь подбежал к дознавателю, неся перед собой в руках увесистый кожаный саквояж и красную папку под мышкой. Ноэль отвлёкся на минуту от осмотра тела, раскрыл саквояж, достал небольшую серебряную коробочку, чем-то похожую на новомодный портсигар, раскрыл её и начал аккуратно посыпать грудь покойника желтоватым, остро пахнущим порошком. От раны на месте куда попадал порошок послышалось тихое шипение, воздух наполнился неприятным запахом аптечной лавки и ещё чего-то.

— Внимание Барт, тщательно зарисуй вот этот символ. — магистр указал секретарю пальцем на грудь покойника. Сам сняв кожаные перчатки и засунув их за пояс, взял у секретаря красную папку. Приложив к замочку свой орденский амулет, дознаватель начал бегло перелистывать содержимое. Найдя нужный лист Ноэль заглянул через плечо своего помощника сравнивая рисунок из папки и то, что получалось у его помощника. Символы совпадали…

— Бернард… о господи… Нет!!! — в сердцах воскликнул Ноэль. — Барт… мы кажется опоздали…

Альфред Ноэль, старший дознаватель ордена Искореняющих Ересь не успел закончить своей фразы. Его прервал громкий крик: "Тревога!". Кричал один из часовых наблюдавших за окрестными зарослями. Небесный свод прочертила вспышка молнии, мгновением позже раскат грома стал отмашкой для нападающих.

Через шум дождя из зарослей донеслись еле слышные хлопки выстрелов. В маленький отряд с трёх сторон полетели арбалетные болты. Мгновение и солдат поднявший тревогу упал в грязь. Шлем с открытым забралом не смог уберечь своего хозяина от попадания болта в лица. Со всех сторон в которые расходились дороги послышался, шум ударов топора и треск ломающегося дерева.