В направлении, скрытом от нас стволом древа-стража прогрохотал взрыв, озаряя небо багровыми отблесками занимающегося пожара. Меня накрыло ощущение вливающейся мощи первозданной стихии. Защитный полог лопнул, оповещая резидента, мелодичным звоном, о том, что действие заклятья спадет через несколько мгновений.

Обратив свой внутренний взор к источнику пламени, бушевавшему сейчас в центре печати, я усилием воли выпустил скованную стихию наружу. Мое тело, с ног до головы окутал огненный ореол, потоки раскаленного воздуха, исходившие от меня в мгновение, испарили облако праха, открывая моему взгляду место проведения ритуала. Колдунья лихорадочно металась от одной детской фигурки к другой, сноровисто вскрывая горла своим жертвам. Тело убитого ребенка Луэлла склоняла над котлом, так что бы кровь стекая, смешивалась со смрадным варевом.

Я видел те нити, о которых говорил мне Буба, там на руинах хутора. Эти незримые связи словно паутина сходились в единую точку, находящуюся в самом крупном рубине, на шее колдуньи. С каждым движением ритуального кинжала, одна из нитей резко вспыхивала багровым светом и обрывалась вместе с жизнью ребенка.

Вокруг древа-стража вился хоровод призрачных фигур. Искаженные гримасой боли лица оборачивались ко мне, умоляя о спасении и окончании мучительного существования. Неудержимая сила ритуала затягивала души жертв в недра котла, поглощая и питая чумное заклятье, воплощённое в виде кошмарного варева.

Не дожидаясь завершения кровавой работы ведьмы, я ударил в еще живых детей снопом огненных стрел, целясь так, чтобы прервать мучительное существование смертных одним точным попаданием.

Ведьма грязно выругалась, и толчком ноги опрокинула содержимое котла в яму под ногами оборотня. Древо-страж, зашевелилось, издавая тяжелый, полный боли стон. Колдунья взмахнула посохом, окружая себя непроходимым забором из костяных шипов, и призвала бросивших свою работу зомби на свою защиту.

Разделив остаток пламени в сфере, я убедился в полной неэффективности огненных стрел. Аккуратные отверстия, прожигаемые стрелами, совершенно не вредили оживленным мертвецам. Те с мычанием поднимали свои инструменты и неотвратимо ковыляли в мою сторону.

Ведьма продолжала творить свои заклятья, воздев посох к небу и окутавшись алым туманом, что струйками собирался вокруг нее, истекая из детских тел. С хрустом один из гвоздей, удерживавших оборотня, покинул свое место и устремился к руке колдуньи.

— "Хозяин, если ведьма освободит Шатуна… У нас добавится противников… Не мешкай более… Хозяин."

Я ударил огненным копьем в женскую фигуру, но багровый туман отразил мое заклятье, разбросав огненные брызги в разные стороны. Тем временем, второй и третий гвозди вернулись в руку к совей хозяйке. Шатун ревел, пытаясь выдернуть последний, удерживавший его кусок зачарованного железа.

— Прощай, глупый мальчишка. Мои дела здесь завершены. Наше знакомство было коротким и неприятным. Ты умрешь в мучениях, растерзанный вот этим монстром, — колдунья поймала последний гвоздь и указала посохом на освободившегося оборотня, — которого называешь своим братом.

— Убей его! — с этими словами ведьма обратилась в стаю летучих мышей, и со зловещим смехом разлетелась в разные стороны.

Огромный медведь с ревом выдирал свое тело из зияющей на стволе дерева, раны. В глазах Шатуна плескалась непереносимая боль и ярость, вытеснившая собой остатки разума. Оборотень задрал голову к небу и грозно зарычал. От ствола древа-стража, сорвался вихрь из обломков коры и пожухлых листьев, покрывая тело оборотня словно искусно сделанные латы. Опустившись на четыре лапы и оскалив грозную пасть, Шатун с рычанием помчался на меня.

— "Хозяин… даже мне не устоять в схватке с этим… Авари… Его надо сокрушить одним ударом…Самым сильным на какой мы способны…Хозяин. Открой свой разум и доверься мне…" Я, осознавая, что сейчас отпускаю вожжи контроля, полностью освободил волю демона, позволяя Бубе без ограничений влиять на свой разум. За краткий миг, в моем сознании проносились виды пылающих пустошей и тварей, что обитали и охотились там, клыками и когтями доказывая свое право на существование. Последнее, что я увидел, была тень огромного, ярко белого демона, разинувшего пасть в зловещем оскале… Потом, все, что мог осознать мой разум в этот момент, затопил поток яростно ревущего пламени, сметавшего своим напором все, что вставало на его пути…

— "Повинуюсь твоей воле, Хозяин…" — эмоции демона, вновь принимавшего мой контроль над собой, вернули меня к реальности. Оборотень стремительно приближался, окруженный вихрем незнакомого защитного покрова.

Сконцентрировав волю, я глубоко вдохнул внутреннее пламя, инстинктивно опасаясь спалить себе легкие… И выдохнул…

Словно воплощая показанное мне Бубой, я ударил потоком огненного дыхания прямо в грудь Шатуна. Струя огня, вырывавшийся из моего рта, черпала силу напрямую из запасенного пламени Бубы. Это не была магия или плетение бессмертных. Сама первородная стихия перемен, Хаос, вечный и не постижимый сейчас улыбался мне с детства знакомым лицом.

Пламя хаоса, в тоже мгновение резко замедлило оборотня, стремительно пожирая защищавший его вихрь. Следом за вихрем вспыхнули деревянные латы, покрывшие тело оборотня. Еще несколько ударов сердца и медведь остановился, не в силах противостоять потоку чистого разрушения.

Зачерпнув остаток пламени из печати, я усилил поток огня, и оборотень наконец-то не выдержал. Его ноги подкосились, шкура задымила, окрашиваясь очагами пламени. Оборотень дернулся в болезненной конвульсии и покатился по земле, не в силах противостоять потоку пламени хаоса. Я шагал следом, исторгая из себя все, что успел собрать Буба. Шатун, очень опасный противник и рисковать, оставляя оборотня в живых в мои планы не входило.