Именно тогда Хромец, получил свое прозвище и вместе с первым глотком скверны, что стал наградой всем, кто выжил в лабиринте, свое вечное увечье, хромоту, от которой не помогали ни лекарства, ни заклинания, ни смена тел. Скверна даровала своим адептам силу и знания, удивительные способности и возможность подчинять своей воле смертных, через боль и страх но всегда и без исключений забирала что-то взамен. В случае Хромца, возможность нормально ходить.

С годами служения владыке, адепт понял глубокий смысл бесчеловечного экзамена. Нечистый не терпел слабости и глупости, превознося в человеческой природе, рациональность и осторожность. И те, кому впоследствии будут доверены тайные знания, сокрытые в Алом черепе — цитадели Нечистого, должны были понять и доказать свою пригодность владыке, проливая кровь друг друга.

Лестница уводила спутников все глубже, основание башни давно осталось за спинами колдунов и вот где-то внизу забрезжил голубоватый свет магических светильников. Луэлла все это время продолжала, что-то говорить, рассуждая и сдержанно жестикулируя. Подойдя к первой решетке, Хромец произнес ключ-слово, решетка с глухим щелчком вздрогнула и плавно открылась, пропуская пришедших.

Дождавшись, пока решетка встанет на место, Хромец спокойно рассматривал стражей, что охраняли проход к камерам и дверь в его личную лабораторию. Каждый из них, был посвящен в таинства культа Нечистого, и с гордостью носил на своей голове символ возвышения — красный головной убор.

— Материал был доставлен в срок, повелитель. — С почтением обратился старший караула, склоняясь в поклоне.

— Сколько?

— Дюжина, повелитель. Семь мужчин и пять женщин. Северяне сказали, что не трогали пленниц, как вы и приказывали. — Жестом руки, Хромец завершил доклад стажа, и бряцая связкой амулетов, направился к одной из дверей у дальней стены.

Луэлла с любопытством рассматривала сектантов Нечистого не переставая удивляться тому, насколько глубоко промывали разум смертным в тренировочных лагерях секты. Еще вчера, мирные и законопослушные пахари и ремесленники, а порою и солдаты, попадая в лапы секты, очень быстро превращались в одержимых жаждой власти и плотских удовольствий фанатиков, безропотно выполнявших любую волю, любой приказ вышестоящих сектантов.

Хромец наотрез отказывался говорить о методах и приемах обучения, практикуемых сектантами, все время ссылаясь на некоторые пункты договора, гарантирующие обоюдное сохранение тайн колдунов.

Очередная дверь, которую охраняли особенно тщательно, привела спутников в небольшой коридор, по сторонам которого тянулись железные решетки.

— Как видите, повелитель, мы разделили мужчин и женщин. Им дают достаточно воды и еды.

Из дальнего конца коридора донесся визгливый лай, и Хромец поспешил туда, не оборачиваясь к своей спутнице, на ходу произнес. — Выбирай Лу, пока я не начал работать с ними.

Женщина извлекла из поясного кошеля драгоценный амулет, крупный темно синий камень, заключенный в оправу из золота и серебра, и направилась к решеткам. Проходя мимо камер, колдунья монотонно читала несложное заклинание, приводившее в действие скрытые в амулете силы. Из мужчин не подошел не один. У камер, куда разместили женщин, ведьма задержалась, внимательно рассматривая двух молоденьких девочек, очень похожих друг на друга.

— Вы сестры? — Ведьма улыбнулась, кажется она нашла, то, что искала.

— Да госпожа… — с испугом в голосе отозвалась старшая.

— Так… я забираю этих двоих. — Старший караула сноровисто отпер дверь камеры и выволок в коридор испуганных девиц.

— Вымойте их как следует. И смотри мне… — Ведьма стремительно приблизилась к колпаку помахав указательным пальцем у того перед носом. — Что бы были целыми, как сейчас… а не то сам займешь их место.

Сектант, побледнев, быстро закивал головой, сноровисто снимая кандалы с пленниц.

— Чего мы хотим?! — Шедший впереди толпы разъяренных крестьян, молодой человек, гордо задрал голову, размахивая над ней факелом.

— Верните наших детей! — отвечал нестройных хор голосов, идущей следом за ним толпы.

— Чего мы хотим?! — Словно мантру продолжал выкрикивать заводила, подогревая истеричный настрой людей.

— Честных податей, еды и справедливости!!! — отвечала толпа, побрякивая разнообразным инструментов, косами, топорами и вилами, с каждым выкриком, устремлявшимися к небу.

— Что мы скажем псам барона Фарли?! — в голосе молодого человека прозвучали надрывные нотки, выводя накал собравшейся толпы на грань истерики.

— Отдавай наших детей и нашу еду! Иначе — смерть! — толпа крестьян, доведенная до исступления зажигательной речью молодого незнакомца, подбадривала себя грозными выкриками и угрозами. И неминуемо приближалась к стенам баронского замка.

Крестьяне, увлеченные своим гневом и зажигательными речами предводителя, не сразу заметили, что ворота замка открываются. По опустившемуся мосту неспешно проезжали всадники, облаченные в матово черные доспехи. Острия пик, хищно сверкали в отблесках колдовских светлячков, что неотрывно следовали за отрядом. Колонну всадников возглавлял лично барон Фарли верхом на внушающем своей статью уважение жеребце так же, как и его наездник, облаченном в богато украшенные золотом доспехи.