— Я слушаю тебя, Ковальская — хриплым голосом сказал он.

— Ну… дело было так. Я искала аудитории для пересдачи, увидела незапертую дверь и зашла туда. Причём в отверстии был ключ. Так вот, когда я никого там не увидела, я хотела выйти, но кто-то запер меня в кабинете на ключ. Вы сами знаете, что Симов меня недолюбливает…

— Ты вообще мало у кого на хорошем счету из преподавателей, — вставил куратор.

— Но это вина не моя, а проблема их недальновидности, — как ни в чём ни бывало, продолжила студентка, — так вот, я пыталась открыть дверь, позвать кого-то, но, как вы понимаете — не вышло. Тогда я решила пролезть через окно в соседний кабинет, который был открыт.

— И? — продолжил выпытывать куратор, после долгой паузы.

— Ну и полезла, — вы же сами видели, — просто ответила студентка, как будто сделала что-то само-собой разумеющееся.

Макеев обречённо вздохнул и, закрыв глаза, устало потёр переносицу. Пожалуй даже Ковальская понимала, что слишком уж много создала проблем для преподавателя на сегодняшний день.

— Почему ты не позвонила кому-нибудь? — не сразу спросил мужчина.

— Я хотела, но телефон сел.

— Господи, Алиса, ну почему ты такая? Почему именно вокруг тебя собираются все проблемы? Ты понимаешь, что могла погибнуть или покалечить себя? — тихо спросил куратор, всё ещё держась за переносицу, чтобы Ковальская не видела голубых глаз в которых был страх, боль и отчаяние.

— Ну так мне наверное веселее, вот такая вот я.

Куратор горько усмехнулся и устало посмотрел на часы, стрелки, которых показывали семь часов вечера.

Ковальская же только сейчас заметила, что на улице стемнело — сколько же она пробыла на пересдаче?

Неожиданно в кабинет постучали. На пороге показалась Патуева со стопкой бумаг в руках. Она зашла в кабинет и, заметив Ковальскую помедлила. Однако через долю секунды она гордо подняла голову и прошла мимо Алисы к куратору.

— Здравствуйте, Денис Владимирович, — с нежной улыбкой пролепетала студентка.

— Здравствуйте, Ира. Вы что-то хотели?

— Да, я принесла реферат, о котором вы просили меня- выделив последнее слово, Патуева посмотрела на Алису.

— Спасибо большое, — поблагодарил куратор и, бегло просмотрев листы, положил их на свой стол, — я чуть позже проверю.

— Хорошо… — девушка не заметила в голосе куратора злости, стало быть Алиса ничего ему не рассказала. Ира явно не хотела уходить и оглядывала кабинет в поисках того, что могло бы её задержать — у вас всё хорошо? Просто вы выглядите немного напряжённым — нашлась Патуева.

— Да, спасибо, Ира, всё хорошо. Просто устал, жду вас завтра на третьей паре и я подскажу вам всё по поводу реферата.

Ковальская смотрела на всю эту идиллию, с усмешкой, периодически закатывая глаза, при фразах Патуевой, в которых чувствовалось благоговение.

«Да уж, вот у человека гордости нет. Это надо так смотреть на него, чуть ли не молиться. Уж если бы его интересовали такие, как она, давно бы уж он заметил, а так она для него такая же, как и все студентки в коридорах» — думала Ковальская, пока Ира нехотя плелась из кабинета.

— Алиса, тебя подождать? Можем вместе на автобусе поехать? — добродушно спросила Патуева, открыв дверь.

Ковальской не приходилось надеятся на то, что она вдруг перестала казаться для сокурсницы конкуренткой. Стало быть Патуеву не устраивает, что Алиса остаётся в кабинете куратора, прибывая в нём и так, слишком долго.

— Нет, Ирочка, езжай, у меня ещё дела в институте — с неискренней улыбкой сказала девушка и бросила намекающий взгляд на куратора, так, чтобы Ирка заметила это. Ковальскую в этот момент не сильно заботили слухи, которые могут распростись по институту после таких намёков. Просто хотелось поставить некоторых на место, и ей это, по всей видимости удалось, потому что Патуева в свою очередь выдавила из себя горькую усмешку и вышла из кабинета.

В комнате снова остались лишь куратор и его студентка и жена по совместительству. Мужчина проверял бумаги, сидя за столом, а девушка сидела в кресле напротив, дожидаясь Макеева, чтобы доехать вместе на машине.

«Просто невероятно, как Патуева могла, пасть, так низко, чуть ли не до убийства потенциальных конкурентов, и всё из-за банальной симпатии» — думала Алиса, пока смотрела на куратора, который сосредоточенно заполнял какие-то бумаги. Пожалуй даже слишком сосредоточенно, иногда он бросал взгляд на рентгеновские снимки, которые взял с собой для детального рассмотрения из больницы, в которой он работал с исключительно нужными ему случаями. Поскольку он был не только хорошим преподавателем, но и одним из ведущих специалистов, ему предоставлялась прерогатива отбирать интересные для него случаи. Как правила они были одними из самых сложных и рискованных, поэтому кто-то редко возражал против выборной системы Макеева.

Он поднял рентген снимок на свет и стал всматриваться в него, будто искал что-то конкретное. У него был достаточно выразительный профиль. Что уж греха таить, во всём институте далеко не одна Ира была неравнодушна к преподавателю патанатомии. Однако лишь Патуева пыталась предпринять, что-то серьезней стреляния глазками.

Денис Владимирович был очень неплохо сложен, можно даже сказать был атлетического телосложения. Мягкие темно-русого цвета волосы спадали на лоб, когда мужчина, что-то вот так сосредоточенно записывал. Высокий, всегда в строгом костюме, он вряд ли мог избежать излишнего внимания со стороны студенток. Однако его это скорее раздражало, чем льстило. Казалось, мужчина вообще не признавал симпатий после того, как развёлся. Он предпочёл погрузиться в работу и посвятить свободное время дочери.