— Любопытство не порок, а большое свинство. Это старый знакомый. Мой и папин.

«Они думали, что я верность Юре сохраню на всю жизнь, — корила себя Инна. — Для русских это нормально… Судьба, долг, вечность, вся жизнь… Впрочем, Тэд тоже думал о судьбе…»

Надя приехала, когда мать и сын уже собрались выходить. Они оставили деду самые подробные инструкции — Алексею стало плохо, он постеснялся вернуться в дом, пришлось уезжать. А позвонить нельзя — телефона у Екатериничевых нет.

— Лека, ты дурак! — смеялась Надя. — Что ж ты так напился? Я сразу поняла — свалишься. С моим отцом тягаться бесполезно.

— Да уж, — неохотно подтверждал ее заблуждение Алексей.

— Знаешь, что отец сказал? Это хорошо — не будет пропивать зарплату.

— Буду, — пригрозил Алексей.

— Надюш, ты с нами или позавтракаешь? Мы скоро вернемся.

— А куда вы?

— Да вот костюм Алексею покупать.

— Я с вами, я с вами! — запрыгала Надя.

Покупать свадебный костюм — это понимать надо! Это вам не просто одежда, это форма, мундир, знак, этап и все такое.

Инна говорила не такими словами, но очень близко по смыслу. Она хотела торжественность момента превратить в праздник.

— Вы здесь совершенно не умеете праздновать жизнь. Вы все пропускаете! — говорила она. — Помните, Гемингвей — «Праздник, который всегда с тобой»?

— Хемингуэй? — переспросила Надя.

— Да, Надюша, да! Праздник в нас самих. Я сначала тоже дурела от этих смешных американцев — взлетели на самолете — хлопают, сели — аплодируют. Дверь покрасили — всем соседям покажут. В театре овации, в кино! Вон летчика выручили — национальное торжество. А они просто жизни радуются. И почему бы ей не порадоваться?! Это же чудо! Вот то, что ты живешь на свете, — чудо! Сколько случайностей должно было сойтись, чтобы именно ты родилась. Бесчисленное множество, невозможное множество — чудо! А мы — как должное!

Леша опять замкнулся, сидел в машине, притихший, смотрел поверх голов.

— Я восторженную идиотку напоминаю, да? — засмеялась Инна.

— Нет, что вы? Все правильно. Я тоже этому научусь. Правда, Лека, мы будем праздновать каждый день своей жизни.

— Ага, — буркнул Леша.

Наконец, они приехали в ГУМ. Других адресов ни Надя, ни Лешка, ни тем более Инна не знали.

— Ну, поглядим, — потирая руки в предвкушении торжества, сказала Инна. — Сейчас мы тебя преобразим, хлопец.

Инна сразу окинула взглядом вывески и метнулась не к Кардену, не к Версачи, не к Диору, а к неизвестному ребятам Пеннези.

— Итальянцы, итальянцы, хорошо! Отлично! — приговаривала Инна. — Они для русских, они не растасканы, они имеют лицо. Я люблю итальянцев.

Это было похоже на какой-то шпионский детектив. Инна находила не костюм и рубашку, а улики, она радовалась, как какой-нибудь Джеймс Бонд, если мозаика разрозненных фактов складывалась в гармоничную картину.

— Знаешь, Надюша, это очень сексуальное занятие — одеваться, — шепнула она невестке. — Смотри на Алешу и решай, в каком костюме он тебе наиболее желанен.

— Без костюма, — хихикнула Надя.

— Ты опять к результату, а здесь же важен путь. Вот ты обнимаешь его, рука скользит по спине. Ну-ка тронь эту ткань — что скажешь?

Надя гладила висевший на вешалке пиджак. Даже глаза закрыла от сосредоточенности.

— Колючий.

Инна тронула сама.

— Правильно, — сказала. — Суховат. А вот?

— Скользкий.

— Это для соблазнителей. Это слишком. Правильно, мы будем искать свою фактуру.

Алексей немного скучал. Он вообще неловко чувствовал себя в огромном салоне, где продавцов было больше, чем покупателей. Девушки заискивающе суетились рядом. Школы настоящей в них не было, но одно они уже успели усвоить — надо улыбаться.

Наконец Инна, погладив рукой очередной костюм, сказала:

— А ну-ка этот, как на твой вкус, Надюша?

Надя потерлась о рукав пиджака щекой.

— О-о, — даже вздрогнула она. — Да.

— Ага! — Инна поглядела на бирку, чтобы прочитать название ткани. — «Дэкон», запомним. Теперь, Надюша, плечи. Леша, надень, пожалуйста.

Она сама подала ему пиджак. Поманила Надю:

— Одерни, огладь. И — чувствуй.

Надя поправила пиджак, провела рукой по плечам.

— Слишком большие.

Инна удостоверилась сама — да, много ваты.

Другой пиджак был лучше.

— О-о, — опять протянула Надя. — О-о…

— Рано, — остановила ее Инна.

— Ага, я так нафантазировала, что…

— Рано, Надюша, рано… На этом уровне только поцелуи.

Надя как сомнамбула потянулась к губам Алексея. Тот чмокнул ее.

— У-у-уф! — громко выдохнула невеста.

«Она сексуальная, — улыбнулась Инна. — Она хорошая».

— Теперь рубашка. Она должна быть легкая. И поменьше пуговиц. С ними такая морока всегда, — заговорщицки подмигнула она Наде.