Я молча запускаю двигатель и уже спустя минуту мы едем туда.

— Один три. Подозреваемый — белый мужчина. Автомобиль — тонированный Шевроле Тахо, — сообщает диспетчер.

— Один три, принято, почти на месте, — отвечает в рацию Ким.

— Подозреваемый в машине не один. С ним девушка и ребёнок.

Отлично на хрен. Сон как рукой сняло.

— Тут притормози, близко не подъезжай. Значит так, Брукс, не лезешь, понял? — командует Бэйнс. — Сидишь в машине.

— Ты серьёзно? — возмущаюсь. — Что за бред? Какая польза тогда от меня?

— Я сказала тебе! — повышает голос. — Не строй из себя героя, ты пока ещё стажёр, так что, будь добр, слушай команду старшего. Пробей номера по базе.

Ким выходит. Я, наблюдая за тем, как она идёт к полицейской машине, стоящей неподалеку, диктую диспетчеру номер и жду.

Смотрю налево. Там, по другую сторону улицы, припаркован тот самый Тахо. Стекло со стороны пассажира чуть опущено, и оттуда доносится детский плач. У водительского окна стоит полицейский. Пожилой мужик хмурится и пытается что-то объяснить тому, кто находится в машине.

— Один три. Автомобиль принадлежит Оливеру Барнсу, — слышу голос диспетчера.

— Принято.

Передаю эту информацию Ким. Она и второй сотрудник тоже направляются к подозрительному автомобилю. Ближе к полицейскому, беседующему с недоумком, который орёт в ответ на повышенных тонах. А ребёнок тем временем начинает плакать всё громче.

Минута. Три. Десять. Я так понимаю, водитель отказывается предоставить документы и выйти из машины. Я уже на нервяке. Есть ощущение, что все эти переговоры — занятие бессмысленное.

И предчувствие меня не подводит.

В какую-то секунду из Тахо показывается мужик неприятной наружности: худой, лысый, с оскалом. В одной руке — пистолет, в другой — ладошка девчонки, которой на вскидку года три. Она прижимает к себе игрушку.

Чёрт… Когда он прикладывает дуло револьвера к её виску, внутри чёрной сажей оседает первобытный страх за чужую жизнь.

***дец.

Ким и другие полицейские пытаются успокоить его, но он орёт, предупреждая о том, что выстрелит, если кто-то предпримет попытку подойти к нему. Женщина, которая сидит в машине, кричит и воет. Это — мать девочки, видимо.

М*дак поднимает на руки девчонку. Прикрывается ею как живым щитом. Мразь. Пятится назад, кивая в сторону патрульной машины, что стоит впереди у супермаркета «Сэвэн Элэвэн». Очевидно, хочет сесть в неё и продолжить движение.

Люди разбегаются кто куда, когда эта тварь предупреждающе стреляет в воздух, предугадывая намерения Ким, вскинувшей руку.

Пошла ты, Бэйнс…

Моё преимущество в том, что эта отморозь слишком увлечена тремя копами, целящимися ему в голову. Меня, подкравшегося сзади, он не видит. Орёт на девочку, которая плачет на фоне стресса. Она отворачивается и зажмуривается, судорожно рыдая. И наши с ней взгляды всего на долю секунды до этого пересекаются.

И в этих огромных, нереально зелёных глазах плещется столько страха, что мне срывает башню.

Ловлю идеальный момент, когда зажатый в левой руке револьвер ублюдка направлен вверх, а не на ребёнка. Выбиваю пушку и вырубаю суку отточенным за годы службы ударом в голову. Чётко зная, что сразу потеряет сознание, ибо есть определённые наиболее уязвимые точки человеческого организма.

Гнида падает на землю, выпуская из рук девочку. Я сразу вытаскиваю её. К счастью, кроме поцарапанных до крови коленок — никаких травм при беглом осмотре не вижу.

Пока Бэйнс и тот коп, что постарше, надевают наручники на тушу, отдыхающую на асфальте, мелкая заливает слезами мою рубашку, вцепившись с такой силой, что та того и гляди порвётся.

— Тихо, всё хорошо, мелочь, — бормочу какую-то нелепую чушь, пытаясь её успокоить.

Несу к машине, краем глаза замечая, что Ким проверяет дышит ли мразь. Достаю бутылку воды, сажаю девчонку на заднее сиденье, еле отлепив дрожащие ручонки от себя. Заставляю попить.

Она вся красная, лицо мокрое от слёз. Коленки в крови. Смотрит на меня своими оленьими глазищами, не мигая.

Хорошенькая. Ярко рыжие кудри, переливающиеся на солнце. На носу и щеках россыпь озорных веснушек. Бледная от испуга. Дышит судорожно, но постепенно приходит в себя.

Достаю аптечку.

— Пока все заняты дядей-злодеем, мы поиграем в доктора, окей? — по-идиотски предупреждаю её я. — Будет немного щипать, но ты же смелая девочка?

Она кивает и надсадно сопя, терпит, пока я обрабатываю дезинфицирующим раствором содранные коленки.

— Подуй! — требует, зажмуриваясь. — Бо-бо…