— Для того, кто пострадал по моей вине — инвалидной коляской, для меня — своеобразным исправительным учреждением. И поверьте, это не то, что хочется вспоминать с восторгом. Но всё же я благодарен за то, что оказался там, а не в тюрьме. Иначе не видать мне было бы работы в полиции и отряде SWAT, в который я хочу попасть. Кстати, парни, если думаете о службе в армии по контракту, знайте, там ваше прошлое изучают как под чёртовым микроскопом. Меня взяли, но постараться пришлось конкретно.

Пока мальчики расспрашивают его о службе в рядах армии США, я думаю о тех двух годах его отсутствия в Блу Бэй, после истории с Ванессой. Когда Меган говорила термин «закрытая школа» я совсем не подозревала, что это какое-то учреждение, занимающееся воспитанием потенциальных малолетних преступников. Не колония, но всё же…

— Каждый из присутствующих итак хлебнул сполна, раз вы тут оказались. Я так понимаю, вашим родителям либо плевать на вас, либо их нет больше рядом, — сурово рубит правду он. — А поэтому используйте шанс не утопить свою жизнь ещё глубже и не загреметь в те места, где людей в полицейской форме вы будите видеть чаще, чем своё отражение. Сейчас Дженнифер раздаст вам флаеры и моя личная просьба к вам — просмотреть удручающую статистику, касаемую таких же подростков, как и вы.

Пока я на негнущихся ногах распространяю листовки, Брукс молча наблюдает за происходящим.

Я даже не знаю, что он сейчас чувствует. Потому что для него вообще не характерно выдавать подобные откровения о себе. Лично на меня эта его незапланированная речь произвела куда большее впечатление нежели пугающий цифрами флаер.

— Ты, — манит пальцем кучерявого, — И ты, сюда на минуту. Рыжая, принеси мыло.

Девчонка кивает и смеётся, удаляясь. Рид поворачивается к мальчишкам. Не знаю о чём он с ними говорит, но у того, что махал кулаками на лице такое выражение, будто ему, как минимум, миллион долларов пообещали.

— Дженнифер кажется? — подходит он ко мне и заливается краской, когда я смотрю на него. — Не составишь нам компанию?

Интересно, значит к Бруксу исключительно и авторитарно на «вы», а ко мне как к подружке?

— Чего? — вскидываю бровь.

— У нас игра в волейбол после обеда, — пожимает он плечами. — Соглашайся.

— Дай-ка угадаю, вон тот полицейский пообещал тебе за это что-то? — складываю руки на груди.

— Ага, — признаётся парень и дарит мне красивую, искреннюю улыбку. — Сказал, что в секцию меня возьмёт. Боксом заниматься.

Ну как тут устоять ради светлого будущего?

— Я в платье…

— Мы вам форму дадим, — заверяет меня рыжеволосая, которая и впрямь притащила мыло.

Директриса гонит старших детей, обступивших Рида, на обед. Я, глядя на такую смену общего настроения, не могу не думать о том, что у этого парня есть удивительная черта. Его честность. Он никогда не пытается казаться лучше, чем есть на самом деле. И это, вопреки всему, вызывает только ещё большую симпатию.

— Малыши ждут, — повышая голос, информирует тучная Даяна, от чьего наряда расцветки «зебра» у меня нещадно рябит в глазах.

— Какие ещё малыши? — ошалело уставившись на директора, спрашивает Рид.

— Ну раз уж вы тут, не будете ли так любезны, рассказать о профессии полицейского и ребятам помладше.

Мне показалось… или Брукс не в восторге от этой идеи?

Пять минут спустя мы заходим в игровую комнату, где стоит такой шум и гам, что рехнуться можно. Останавливаемся там же у входа.

— Мать же шь вашу… — чешет озадаченно затылок Рид.

У него такое потерянное лицо, что я начинаю хохотать.

— Не смешно, Смит, что делать… с ними? — хмурит брови и разглядывает снующих повсюду детей, (возраста примерно от четырех до восьми) так, будто они — представители инопланетной расы.

— Виу, виу, виу, — имитируя сирену, визжит мальчуган, проезжаясь машинкой прямо по ботинкам Рида. — Дядь, ты коп? Виу, виу, виу…

Клянусь, на лице моего сводного брата застыл такой первобытный ужас, что словами не передать.

— Ты чего? — пытаюсь перекричать хор звонких детских голосов.

Он снова выходит в коридор и нервно дёргает воротник.

— Эй, куда это ты собрался?

— На хрен, я пас. Мне хватило…

— Ну нет, — качая головой, говорю я.

— Смит, я серьёзно, одно дело те взрослые, а тут… — он делает какой-то неопределённый жест и, тяжело вздыхая, смущается.

Чёрт возьми! Рид Брукс в растерянности. Обведу этот день красным маркером в календаре!

— Да брось, — отмахиваюсь и хохочу. — Пойдём. Они с удовольствием тебя послушают дядя коп.

Но он не двигается с места.

— Рииид, — тяну насмешливо. — В чём дело?