Ловлю ртом её стон. Страстно целую, сжимая в своих руках. Она извивается подо мной, отзываясь на каждое движение, и моей выдержке приходит конец… Особенно когда она сама начинает расстёгивать молнию на моих джинсах.

Избавляюсь от них и возвращаюсь к девчонке. Покрываю желанное тело поцелуями. Каждый сантиметр гладкой, бархатной кожи. Влечение к ней настолько сильно, что я в какой-то момент вообще себя не контролирую. Не замечаю, как напряглась. Не придаю значения испугу, промелькнувшему в её подёрнутых дымкой глазах. Ни черта не замечаю, одурманенный навязчивой идеей оказаться в ней…

Всё настолько ярко и остро, что взрывается мозг.

Влажно и до невозможного тесно. Какого…

— Джен, — тяжело дыша, останавливаюсь, ощущая, как бешено барабанит о рёбра сердце.

Не может этого быть… Чтоб мне сдохнуть кретину…

— Всё в порядке, — она вся дрожит, но касается маленькой ладошкой моей щеки и смотрит на меня так, что сердце обливается горячей кровью. — Я хочу тебя. Не останавливайся, пожалуйста…

Ночь. Приглушённый свет торшера. Мы сгораем в объятиях друг друга. Дождь барабанит по стеклу, усиливаясь с каждой минутой.

Тело прошибает озноб. В какой-то момент, несмотря на то, что от жарких поцелуев Рида голова совсем не соображает, мне становится страшно.

Страшно вспоминать тот далёкий день шестилетней давности и человека, который забрал у меня то, что не должно было ему принадлежать…

— Ммм, — я закрываю глаза, и с губ слетает резкий выдох, когда мы с Ридом становимся одним целым.

Считаю про себя до пяти.

Я и Он. Всё хорошо Дженнифер. Всё, как ты мечтала. Это Рид… Твой Рид.

Распахиваю глаза, натыкаясь на его внимательный взгляд.

Я — не девственница, «благодаря» своему отчиму, но у меня ведь никого не было… Ни «до», ни «после». Думаю, он чувствует. И для меня… это действительно важно.

— Джен, — брови сходятся на переносице. Смотрит на меня растеряно и останавливается, чтобы дать возможность привыкнуть к тем ощущениям, которые я испытываю.

Протягиваю ладонь. Глажу пальцами его небритую скулу.

— Всё в порядке, — сглатываю, пытаясь унять дрожь и тону в его глазах. — Я хочу тебя. Не останавливайся, пожалуйста.

— Ты…

Я приподнимаюсь на локтях и целую его губы. Смело. Дерзко. Откровенно.

Мне нужно избавиться от тех отвратительных картинок, которые мучают меня по ночам все эти годы.

Я хочу закрасить тот день яркими красками.

Я хочу забыть.

Хочу забыться.

И могу сделать это только с этим парнем. Только с Ним…

Обнимаю широкие плечи и прижимаюсь возбуждённой грудью к его обнажённому торсу. Рид шумно выдыхает мне в рот, когда наши тела соприкасаются кожа к коже. Его пальцы путаются в моих волосах, притягивают затылок ещё ближе. И, похоже, стоп — кран всё-таки срывает…

Он двигается во мне. Тяжело дышит. Прикрывает глаза.

— Джен, — произносит пылко, опаляя горячим дыханием губы.

Вжимает своим крепким телом в мягкий матрас, и меня всё больше и больше отпускает… Я не чувствую первоначального дискомфорта и страха, сковывающего железными цепями, тоже…

Отклоняется чуть назад. Смотрит на меня. Прожигая взглядом. До пепла.

И я думаю лишь о том, что это — точно навсегда. Неправильная. Больная. Сумасшедшая. Безграничная. Моя любовь к нему.

— Всё… нормально? — спрашивает обеспокоенно.

Киваю.

Гладит чуть шершавыми пальцами мои влажные губы, жадно наблюдая за тем, что делает. Тут же припадает к шее. Прикусывает нежную кожу, проходится по ней языком, ласкает. Отчаянно исследует руками моё тело, заставляя выгибаться ему навстречу. Бесстыдно просить его прикосновений ещё и ещё. Потому что мне мало.

Накрывает ладонью полушарие груди. Сжимает, и я слышу свой непроизвольный стон будто со стороны.

— Джен… — поднимает голову, и мои глаза снова попадают в плен, теряясь в глубине потемневших и увеличившихся зрачков.

Это его «Джен» звучит так по особенному… Оно прожигает дыру в моём сердце и распускает тепло по венам-проводникам.

Запускаю пальцы в мягкие волосы, и с губ срывается пошлое «да — а — а», когда его движения становятся резче и амплитуднее.

Капельки пота на лбу, где залегла несуществующая морщинка.