Кафе оказалось в семи минутах от Арбата. Мне не верилось, что она будет там. Но то, что я увидел, превзошло ожидания. Девочка сидела в своем красном платье на летней площадке вместе с моим японским знакомым и ела мороженное. Как ни в чем не бывало. Он ей что-то рассказывал. Чертов сенсей. Вот сейчас мы и поговорим.

Увидев меня, она загорелась от радости, бросилась навстречу.

– Это мой папа!

Пришлось ее обнять.

– Алиса, привет. Вы меня ждете? Пойдем, присядем к сенсею.

Японец сидел в тусклом советском прикиде, серых брюках и голубой рубашке, при этом сделал вид, что совершенно меня не узнал. Рядом лежала потертая серая шляпа.

– Здравствуйте. Вы папа Алисы? Она потеряла вас и сильно перепугалась. Я уже думал обратиться в милицию.

Мне пришлось ответить утвердительно. Этот чертов японец еще и притворяется.

– Простите за мой вопрос. Но у меня такое чувство, что мы знакомы. Вы из Японии?

– Нет, что вы. Хаттер Азамат Амангельдиевич. Я родом с Алтая. Я профессор, преподаю ядерную физику в МГУ.

Что за спектакль.

– Зайцев Иван Васильевич. Я работаю в театре, здесь неподалеку. Очень приятно. Алиса, что случилось?

Алиса тревожно посмотрела на меня, но ничего не ответила.

– Она говорит, что вы были на каком-то большом вокзале, ехали в поезде, а по приезде в Москву она потерялась. Она сидела одна в кафе, сказала, что ее папа сейчас подойдет. Но никто не подходил. Кассирша уже начала переживать. Девочка начала плакать. У нее какие-то провалы в памяти?

Я не знал что ответить.

– У Алисы редкая форма аутизма. Это ее любимое кафе. Мы часто ходим сюда, чтобы поесть мороженное. Азамат Амангельдиевич, я очень вам благодарен. Если бы она испугалась и убежала, мне пришлось бы искать ее по всему городу.

– Не за что, не стоит благодарности. У нас конференция по черным дырам через пару часов, я не спешу. К тому же девочка очень любознательная.

Я обернулся к кассирше.

– Простите, пожалуйста. Можно меню и винную карту.

У кассирши отпала челюсть.

– Вино не продаем. Это детское кафе. Меню на кассе. Я вам не официантка.

– А что есть?

– Чай.

– Тогда можно чайник чая по-мароккански.

– Послушайте, вы что немец? Какой еще к черту марокканский?

Я улыбнулся, подошел к кассе, выбрал стакан простого чая, две булочки, пирожное-картошку, два шоколадных мороженных. Чуть не достал кредитку, одумался, нашел рубли, оплатил. Затем забрал поднос и вернулся к столику.

Алиса повернулась ко мне лицом.

– Дядя Азамат рассказывал мне про трех сестер-грай, которые живут внутри атомного ядра. У них один глаз и один зуб на троих, и они постоянно ими обмениваются.

Хаттер улыбнулся, - я рассказывал ей про кварки. Алису интересовало, из чего все состоит. Так мы и дошли до кварков.

– А вы можете рассказать, как зародилась жизнь?

Японец хохотал от удовольствия.

– Вы видите? Я первый раз вижу такого любознательного ребенка. Ну хорошо. Когда-то миллиарды лет назад была только Земля-Гея и Небо-Уран. Тогда небо было страшно плодовитым. Оно непрестанно бомбардировало Гею своими урановыми семенами. Эти семена нагревались внутри Земли, и она рожала Урану громадных монстров. Сторуких огнедышащих великанов, которых мы сейчас называем вулканами. Страшных циклопов, которых сейчас называют тайфунами. Урану не нравились его дети и он возвращал их назад. Внутрь Земли. Вулканы, горы, материки уходили назад в Землю, и она страшно мучилась. Плиты меняли свои границы, лава вырывалась на поверхность, столбы света изрыгались в небо и закрывали Солнце. И тогда Гея взмолилась своему сыну Времени. На древнем языке – Хроносу. Помоги мне! У Хроноса был огромный серп. Если ты посмотришь в телескоп на планету Сатурн при правильном освещении, ты увидишь этот серп. Как и положено богу Времени, у планеты Сатурн 24 регулярных спутника.

Что за ерунда, - думал я, - Он сошел с ума. Он собрался рассказать девочке о кастрации Урана?

– С другой стороны Уран имел одну особенность. Он весь состоял из пассивного вещества, изотопа урана-238. Но у него также была очень маленькая активная часть, состоящая из урана-235. Если отсечь эту часть от основного тела, начнется страшная цепная реакция с выделением огромной теплоты. Но для этого должна быть соответствующая площадь сечения.

– Азамат Амангельдиевич, мне кажется, это очень сложно для девочки, - я попытался вмешаться в рассказ.

– Нет, нет, пусть продолжает. Мне очень интересно, - Алиса внимательно слушала, облизывая ложку с мороженным.

Профессор рассмеялся.

– Так вот, все радиоактивные вещества, в особенно уран, боятся времени. Хронос отсекает у них активную часть, по половинке, каждый урановый день.

– А сколько это, урановый день? – спросила Алиса.

– Около 700 млн.лет.

– 700 млн.лет за один день? Не может быть!

– Очень даже может. Тогда не было часов, не было минут. Не было календарных дней. Поэтому боги измеряли время космическими рассветами и закатами, а также урановыми днями.