– Но у меня же есть обувка, – сказал Джейми, глядя на крепкие ботинки, которые выбрала ему мисс Смит. – А Аде она вообще не нужна.

Но мисс Смит и слушать его не стала. Продавец, довольно неприятный тип с кустистыми бровями, заметил:

– С этими эвакуированными, мисс, сплошная морока, да? У меня жена уже по горло сыта, готова хоть сегодня их обратно отправить. Эти сопляки, стыдно сказать, в постель мочатся.

Мисс Смит так на него посмотрела, что он в момент заткнулся, разве что прощения успел попросить. Выходила я из магазина в чудесном кожаном ботинке на левой ноге. То есть самом настоящем ботинке. Специально для меня. Купить, конечно, пришлось всю пару целиком. Продать только один тот тип отказался. Второй мисс Смит забрала в сумку.

– Мы его прибережём, – сказала она. – Кто знает, может, когда-нибудь…

Что она хотела дальше сказать, я не поняла, но спрашивать не стала. Я уже порядком утомилась, даже на костылях, и больше ни о чём не могла думать, как только о том, чтобы оказаться дома. Зато Джейми так и плясал передо мной, выкрикивая:

– Может, тебе исправят ногу! Представляешь, может, возьмут и исправят!

Я улыбнулась ему в ответ. Какой же он всё-таки простачок, диву даёшься.

Вдобавок ко всему прочему, мисс Смит ещё купила новые батарейки в радиоприёмник. Кой у кого на нашей улице они были, радиоприёмники, так что в целом с таким явлением я была знакома, но, как всегда, только отдалённо. Приёмник мисс Смит стоял на лакированном деревянном комоде в главной комнате. Вечером, как только мы вернулись, – это была суббота, – она заменила батарейки и включила приёмник. Из него раздались голоса, послышался разговор.

Мисс Смит вздохнула.

– Хотелось музыку послушать, – сказала она, протянула руку и выключила его. – А теперь, наверно, придётся вечно слушать про эту войну. – Она зевнула и снова застыла в своём кресле.

Я подумала о еде, которую мы накупили. О яблоках. Мясе. Я встала.

– Мисс, хотите, я чай поставлю? – предложила я, вроде как не настаиваю. – Могу хлеба вам сделать со смальцем.

Она хмуро взглянула на меня:

– Конечно, нет.

Я разочарованно опустилась на своё место. Опять очень хотелось есть. А мы за день уже два раза ели, если считать хлеб, который умяли с утра перед выездом.

– Скоро пора ужинать, – сказала мисс Смит. Она улыбнулась мне, но, как и у мамы, видно было, что улыбается она не от хороших мыслей. – Ужин я сама приготовлю. Это моя забота за вами следить.

А, ну да.

Однако она таки встала и пошла приготовила ужин. Огромный. С мясом. Картошкой. Маленькими зелёными шариками – горох, или как-то так, из жестяной банки. Ещё там были помидоры вроде того, который Джейми спёр, только она их на толстые куски порезала. Ещё хлеб, со сливочным маслом. И всё такое разное, столько цветов, столько форм, столько запахов. Горошинки, например, так и перекатываются во рту, а когда раскусишь, сочно лопаются.

Ужин был настоящее чудо – подумать только, такая куча съестного сразу. А Джейми до того вымотался, что теперь сидел букой и отказывался брать в рот любую еду, кроме ветчины. Мне захотелось его ударить. У него под носом еда, мясо, всё горячее. Может, мисс Смит и не очень-то нас хочет, но кормит отменно. Это я уж не говорю про свой личный ботинок. А ведь он значит, что она готова отпускать меня наружу.

– Да оставь его, – устало сказала мне мисс Смит, когда я начала отчитывать Джейми. А ему добавила: – Пока не откусишь хотя бы по одному кусочку от всего, что лежит у тебя на тарелке, никакой добавки не получишь.

На столе под вилками лежали сложенные тряпочки. Прежде чем приняться за еду, мисс Смит положила свою себе на колено, и мы сделали то же. Теперь Джейми взял эту тряпочку, накинул её себе на голову и сквозь неё пробубнил:

– Хочу ветчину.

– Получишь ещё, когда попробуешь по кусочку от остального, – повторила мисс Смит. – Потом можешь говорить, что не нравится, но только если ты это пробовал. И убери с головы эту салфетку.

Джейми запустил тарелкой об стену. Тарелка разбилась вдребезги. Мисс Смит взвизгнула.

Я схватила Джейми. Подняла с пола кусок помидора и сунула ему промеж зубов. Он сплюнул его мне в лицо.

– А ну жри! – завопила я. Сгребла горох с тарелки и запихнула ему в глотку. Он закашлялся и засипел. Мисс Смит попыталась разнять мою хватку.

– Ада! – крикнула она. – Ада, прекрати! Ему же больно!

Больно, видите ли. Ему. Ему, который сам же не слушается.

– Так, Джейми, ужин окончен, – отрезала мисс Смит и схватила его за руку, которой он отчаянно молотил в воздухе. – Мыться и спать! – Она потянула его с пола, и, хотя он вовсю орал и пинался, потащила его наверх.